Любовным фантазиям в Оберлине было раздолье. Когда хлынул первый ливень в году, студенты выбежали во двор нагишом (я надела танкини) и кинулись обмазывать друг друга грязью. Люди общались в стиле «бывшие любовники, уже друзья». На студенческом семинаре, посвященном сексу, ежегодно выбирали юношу и девушку, которые должны были показать взволнованной толпе ревностных вестхаймерианцев[5] пенис и вагину соответственно.
Я чувствовала себя старейшей девой городка. Не исключено, что так оно и было. Правда, мне составляла компанию грудастая панкушка из Олимпии, штат Вашингтон: ее удручали те же мысли. Мы с ней частенько устраивали посиделки в пижамах и обсуждали отсутствие перспектив. Ни дать ни взять две Эмили Дикинсон с пирсингом на физиономиях, пытающиеся угадать, что готовит нам жизнь и не перешли ли мы случайно границу, отделяющую целомудрие от убожества.
– Джош Кролник просунул мне пальцы под резинку, вот тут! Как думаешь, что это значит?
– Он и мне просовывал…
Мы даже заметили к немалому своему ужасу, что парень, на каждое занятие являвшийся в багровом банном халате, имел связь с девушкой в пижаме с Суперменом, и она, похоже, его любила. Они прилипали друг к дружке сладкими взглядами, погруженные в свой (несомненно, сексуальный) пижамно-халатный мир.
Выбор был невелик, особенно для таких, как я – не бисексуалов. Не меньше половины традиционно ориентированных мужчин в кампусе играли в «Подземелья и Драконы», еще четверть полностью отказалась от обуви. Больше всех мне понравился длинноволосый скалолаз Прайван, но однажды в конце занятия он встал из-за парты, и оказалось, что на нем длинная белая юбка. Стало ясно: прежде чем я отведаю плотской любви, мне придется пойти на некоторые уступки.
* * *
Джона[6] мне встретился в закусочной. Он не придерживался никакого особого стиля, разве что одевался немного в духе стареющих лесбиянок. Невысокого роста, но сильный (похоже, мужчины ниже метра шестидесяти – моя судьба), он носил футболку с символикой своей школы (как оригинально – символика школы!), очень воспитанно вкушал земную пищу – мне это нравилось, потому что было нетипично для закусочной, где даже веганы постоянно так нагружали свои тарелки, будто завтра конец света, а потом ковыляли в общагу, заторможенные, силясь переварить съеденное. Мимоходом я пожаловалась на то, что не могу съездить в Кентукки для журналистского проекта, и Джона сразу же предложил мне свои услуги. Впечатленная его щедростью, я все же не решалась на пятичасовую поездку с незнакомцем. А вот пять или сорок пять минут секса пришлись бы кстати.