…магия.
И… хорошо бы на крысе какой проверить.
Я с сомнением потрясла колбу. Содержимое ее приобрело
темно-красный цвет, такой вот… характерный весьма. Оно было
плотным. И тяжелым. И магией от него несло, как от старого алтаря.
Вот же… даже как-то… неудобно поить таким.
Ладно. Авось и выживет.
Кузина очнулась и остервенело жевала инквизиторский носок.
Выражение лица у нее было соответствующим.
- А что я? – я обошла ее стороной. – Сама вляпалась, сама и
ответишь…
Она промычала что-то, явно матерное, и гордо отвернулась.
Насколько шея позволяла.
Ничего, вот откачаю душку-Диттера, тогда и посмотрим, кто здесь
всех румяней и белее…
Он лежал тихо.
Сосредоточенно, сказала бы.
Дыхание ровное. Глаза закрыты, но ресницы – неприлично мужчине
иметь настолько длинные и пушистые ресницы – слегка
подрагивали.
- Вам… - он с трудом выдавил это слово. – Лучше. Уйти. Не знаю…
что это…
- Заткнись, - ласково попросила я, присаживаясь рядом. – У тебя
аллергии ни на что нет? Впрочем, не важно…
…от отека я худо-бедно спасти сумею, а вот от кузининого
чудо-зелья его корежило, что свежего лича от намоленной воды…
- Рот открой, - я попыталась подцепить пробку, но, похоже, на
нервах – мертвым ничто человеческое не чуждо – слишком уж крепко
загнала ее в горловину колбы.
Твою ж…
И главное, плотная такая…
…но зубами открывать все равно не следовало. Пробка вышла с
противным всхлипом, и на губах стало мокро.
Вкус зелье имело преотвратный.
Я мазнула ладонью, стирая капли. Будь бабуля жива, вновь бы за
ремень схватилась… кожаный, отцовский… как в тот раз, когда я
полезла варить любовный эликсир, не озаботившись активировать
защиту. И была бы права.
Безусловно.
Я сплюнула.
Ну и гадость же сварилась… нет, вреда оно не причинит, но вот
эту вяжущую горечь я буду долго еще выполаскивать…
- Давай… глоточек за маму… - я приподняла Диттера.
За горло.
А как иначе? Колбу не поставишь, а он, пусть и тощ, но
увесист.
- За папу…
Он честно попытался глотнуть мое варево, но от запаха его
скрутило…
- За доброго дядюшку…
- У… - он икнул. – У меня не было доброго дядюшки…
- У меня два. Могу поделиться, - я прижала колбу к губам. –
Будешь выпендриваться, нос зажму.
Он сделал глоток. Закашлялся, плюнув зельем… прелесть какая, я
его тут спасаю, а он плюется… нехорошо, однако.
- Я… с-сирота…
- Я тоже, - я рывком подняла его на ноги. Инквизиторская шея
слегка хрустнула, но выдержала. А вот рот открылся, и я,
воспользовавшись случаем, влила содержимое колбы в него. А потом
резко отпустила шею и рот этот зажала. – Потом вместе
пострадаем…