— Зайцев упертый... — поморщился Вова. — Ему
доказательства нужны. "Против" Аленкова доказательства есть, а
"за" — нет, только косвенные. Он не собирается его освобождать даже
под подписку о невыезде. Главное доказательство – двадцать восьмого, за день до
того, как нашли труп Аленковой, её муж был в городе. А что он здесь делал и
зачем приезжал, он говорить отказывается.
Так ни о чем и не
договорившись, мы с Лихачевым разошлись, но взяли друг с друга слово, что
созвонимся, как только станет что-то известно.
Еще во время службы в
РУВД я понял, что восемьдесят процентов работников правоохранительных органов
это лентяи, мучимые единственным вопросом, где бы заработать денег. Как говорят
гуманисты, не они такие, жизнь такая. К этим-то восьмидесяти процентам я, ни
минуты не сомневаясь, причислял и следователя Зайцева. Так прытко он взялся за
Аленкова по одной лишь причине – Аленков сам шел в руки. Представляю, как он на
месте происшествия рвал на себе волосы и кричал, что это он во всем виноват.
Разумеется, что когда появились намеки, что это убийство, первый, на кого
примерили на роль убийцы, был Аленков. Ну а в дело, соответственно, вносились
исключительно те факты, которые эту версию подтверждали.
Потому, выводам Зайцева я
не очень-то доверился. Вместо этого, сделав себе копии заключения судебного
медика, поехал за консультацией к независимому эксперту. К Наденьке, конечно.
Дома у Аристовых трубку упорно не поднимали. Я ужаснулся: неужто на работе? Ну
так и есть: детей бабушка с дедом забрали на дачу, а скучающая Надя не нашла
лучшего развлечения, чем поехать на службу - в морг.
Надя после школы, как и
планировала, поступила в медицинский, точнее, в Военно-Медицинскую Академию.
Когда-то мечтала она стать хирургом, как отец, ну а потом переклинило что-то,
пошла в судебную медицину. Сейчас Надя возглавляет целый отдел и носит погоны
майора медицинской службы. В общем, моей любимой женщиной я имею все основания
гордиться.
Наденька сидела, конечно, не в морге. Это
мне, гражданскому, все здание ее службы чудится одним огромным прозекторским
отсеком, а вообще у нее там довольно мило: отдельный чистенький кабинет и
цветочки на подоконнике.
— Она отравилась не таблетками… — минуты
полторы просматривая бумаги, выдала Наденька.