Валерка договорился с одним пацаном
из соседнего двора обменять её на две порнографические карточки,
выполненные в виде миниатюрных игральных карт. Пацан этот сильно
хотел заполучить Валеркину рогатку, хорошо известную в наших трёх
дворах, поэтому великодушно разрешил выбрать две любые карты из
колоды.
Мы с Серёжкой считали, что Валерка
сильно продешевил. Рогатка у него действительно превосходная — это
всем хорошо известно. Даже не понятно, как из таких кривых рук, как
руки Валерки, могло выйти такое совершенство? А карточки... Видели
мы их. Мельком, но видели. Разглядеть на них что-либо было столь же
трудно, как читать пятую — «слепую» — копию машинописной
страницы.
Да и тётки на них были изображены
какие-то жуткие. Обе толстые, весь низ живота, от промежности и до
пупка, покрыт буйным, вьющимся волосом, а сверху свисают две
огромные, как арбузы, сиськи. Ну чистые вурдалачки! У меня мороз по
спине пробежал, когда я их в руках у того пацана увидел. Если бы в
уголках этих карт не стояли буквы «Д», означающие, что мы видим
именно дам, то я бы и не знал, что думать.
— Шикарно выглядело! Вы оба скачете
по снегу, ты орёшь, как резаный, над вами облако пыли из твоей
шубы. Короче, бой быков! Коррида! — оживился Серёга.
Он перевёл взгляд на мою шубу.
— Слушай, а откуда в ней столько
пыли?
— А я почём знаю? — ответил я,
вежливо улыбаясь. — Никогда такой фигнёй не интересовался.
И тут до меня кое-что дошло! Я даже
хлопнул себя по лбу:
— А-а-а! Так вот, оказывается, в чём
дело!... Вот почему мамка меня сегодня утром похвалила. Говорит, я
опрятным становлюсь, взрослеть, значит, начал! Это она, наверно,
подумала, что я шубу по собственной инициативе выколотил! Ты дяде
Грише передай, что я его благодарю.
— Передам.
— Нет, знаешь, ты не говори, что я
его за шубу благодарю, а то он ещё не так поймёт. Взрослые — они
как-то странно всё воспринимают. Скажи — я благодарю его за науку!
Да, именно так! И он доволен будет, и я в долгу не останусь.
— Хорошо, так и передам.
Валерка оторвал глаза от рогатки,
тоже посмотрел на мою шубу и хмуро сказал:
— А я вообще иногда пугаюсь, если
его в этой шубе встречаю, когда он к себе домой по лестнице
карабкается. Особенно, если на этаже темно и лица не видно. Молчит,
пыхтит и карабкается... Б-р-р... Страшно! На лешего похож. На
маленького лешего.