— С мёртвой водой! — шёпотом
завопила Надюшка.
— Да, с мёртвой водой! —
торжественно подтвердил я.
Умирающего волка обработали
содержимым бутылочки, и уже на следующий день он мог сидеть в
постели и пить сваренный из пяти куропаток крепкий бульон. Вкусная
штука! Я как-то раз пробовал. Заканчивалась сказка наставлением
молодой волчицы своим волчатам:
— Никогда не подходите в лесу к
незнакомым девочкам! Это может быть очень опасным!
Дослушав сказку, сёстры, утерев
носы, быстро сошлись во мнении, что я извращенец и дурак, и
поклялись друг другу никогда — слышите? — никогда в жизни не
просить меня рассказывать им сказки на ночь. Ага, как же! Уже
вечером следующего дня они нарушили свою клятву. Легко всё же
девчонки относятся к таким серьёзным вещам, как клятвы.
Извращенец было дежурным
ругательством у Надюшки. А что, мне нравится! Слово красивое и не
обидное. Длинное и не очень понятно, что обозначающее.
Кстати, на следующий день вечером,
когда мы все сидели за столом и ужинали, Надюшка не выдержала и
нажаловалась на меня матери. Тётя Марина, выслушав краткое
изложение той печальной сказки, поперхнулась супом и раскашлялась
так, что нам с Наташкой пришлось колотить её по спине. Потом она
долго и звонко смеялась и, лишь успокоившись, высказала своё
мнение.
Она считала, что игра эта
правильная, и что, играя в неё, мы развиваем своё воображение и
расширяем кругозор. Это было не очень понятно, особенно про
кругозор, но авторитет тёти Марины в семье был незыблем, как скала,
поэтому мы просто пожали плечами и снова уткнулись в свои
тарелки...
***
Сама Надюшке быстро охладела к этой
игре, что было, в общем-то, не удивительно. Она начинала скучать,
если приходилось долго раздумывать над чем-нибудь. Она любила
слушать сказки, а не придумывать их самой, а мне игра понравилась.
Уже давно, с тех пор, как тётя Марина перестала читать дочерям
сказки на ночь, эта обязанность перешла ко мне.
Я рано научился читать. Мама
утверждает, что уже с трёх лет. Может быть, не помню... У меня
хорошая память, и я перечитал все сборники сказок, который
попадались мне в руки и, наверно, мог бы по памяти рассказывать их
часами.
Это были и русские народные, и
корейские сказки, сборник которых, переведённый на русский язык,
стоял у нас дома в шкафу. Мифы и легенды древней Греции только
назывались так, а на самом деле были обыкновенными сказками.
Вообще, мама жаловалась тёте Марине, что я совершенно неразборчив в
выборе книг, и сметаю их, как бульдозер, которому всё равно что
сгребать — снег, землю или мусор.