- Знаете, у меня к вам деловое предложение… вы бы не хотели
поработать в школе?
Глава 8
Анна моргнула.
Он серьезно?
Нет, ей, безусловно, приятно, что ее кладовую оценили, хотя бы
потому что муж полагал все это дело баловством. Да и не он один, -
положа руку на сердце, никто-то не относился к увлечению Анны как к
чему-то серьезному, стоящему внимания и усилий.
Цветочки?
Травки?
Пускай, чем бы женщина ни занималась, лишь бы в мужские дела не
лезла. Нет, тогда Анна услышала то, что не предназначалось для ее
ушей, и все одно было больно.
Обидно.
И обида, как оказывается, никуда не делась. А может, ей просто
хотелось одобрения?
- Конечно, школы пока нет, но к сентябрю появится, - меж тем
продолжил Глеб. – Мы уже занялись реконструкцией. Учеников немного,
но, надеюсь, со временем станет больше.
Глеб крутил в руках коробку с клубнями веретеницы, будто не
находил в себе сил расстаться с ними. Впрочем… пусть забирает. Все
одно через месяц надо нынешнюю популяцию рассаживать, а
разрастаться ей некуда, вот и придется часть клубней убрать на
хранение.
- Мальчики, сами понимаете, специфические. Но обидеть вас мы не
позволим.
- Вы… уверены?
В школу?
И ладно бы обыкновенную, но для магов… и лестно, и все же вряд
ли у Анны получится.
- Я не уверена… я ведь… у меня и диплома-то нет.
Глеб, кажется, удивился.
И коробку с явным сожалением на полку вернул.
- Почему нет?
- Есть, но с курсов… два года… в основном нас учили правильно
сочетать букеты и погружать цветы в сон, чтобы стояли дольше. А с
университетом как-то… не срослось.
…сперва денег не хватало, потому что дар у Анны слишком слабый,
чтобы рассчитывать на стипендию, да и учеба Никанора забирает все
его время.
Кто тогда работать будет?
Потом же, когда деньги появились… то зачем? И разве охота ей,
взрослой состоявшейся женщине, садиться за парту? Тем паче, что с
состоянием дар не усилился, работать… к чему работать, когда и так
неплохо?
- То есть, - Глеб очертил полукруг. – Все это вы… сами?
- Мне было интересно.
…все началось с той самой оранжереи, которая, следовало
признать, была убежищем. Тихим местом, в котором Анне не нужно было
притворяться женой того самого Лазовицкого. От нее никто не
требовал блистать или хотя бы соответствовать.
Зато были первые орхидеи, купленные мужем по случаю.
…и махонькая коробочка с семенами придорожной пыльницы. Ее Анна
приобрела у старухи, которая продавала травы. И сказала: