Мотор Глеб остановил возле фургона.
Он выбрался первым, потянулся, вдохнул прохладный воздух.
- Это кладбище? – Лазовицкий крутил головой. – Что-то
непохоже…
- Просто оно старое. Там, - Глеб указал вправо, - стояла
деревня. Не знаю, что случилось. Вероятнее всего мор. В военное
время ходило много… болезней. Но от нее почти ничего не
осталось.
Деревянные дома частью просели, иные и вовсе рассыпались,
покрылись молодой хищной порослью, но присутствие тьмы, след многих
насильственных смертей, ощущался явно. И если так, то мор был
наведенным, что тоже случалось – на той, подзабытой уже войне,
происходило многое. Или же не мор? Кровь не лилась, кровь оставляет
совершенно особый след.
Но…
Повешение?
Сожжение?
Земляной выяснит. Вот он, расхаживает по невидимой границе. Руки
за спину сложил. Бормочет что-то и, говоря по правде, производит
впечатление конченого безумца.
Вот остановился.
Повернулся всем телом и шею вытянул по-своему,
по-журавлиному.
- Это где ж ты, Глебушка, такою красотой-то разжился? –
поинтересовался Земляной, щелчком сбив темного слепня,
пристроившегося на кончике длинного носа.
- Это не моя. Знакомьтесь. Никанор Лазовецкий. И Александр
Земляной.
Руку Земляной протянул.
И пожав, сказал:
- Впервые так близко настоящего кровопийцу вижу!
Никанор лишь хмыкнул и, оглядевшись, произнес:
- До настоящего мне далеко. Настоящие в Сенате сидят. А ученики
ваши где?
- Там, - Земляной махнул куда-то в заросли молодого ясенника и
крапивы. – Копают. Что? Не мне же копать. Я, как ты и требовал,
мудро руковожу процессом… и вообще, раз у них энергии много, то
пусть тратят ее на полезные дела.
Крапива, обыкновенная, жгучая, вымахала в человеческий рост, и
лопушистые листья ее так и норовили коснуться незащищенной кожи.
Она и ломалась-то с оглушительным хрустом, будто кости трещали.
Стебли ложились под ноги, а вот ясенник дрожал, шелестел.
Где-то неподалеку заухала сова.
Заплакал в ответ козодой, и стало… не по себе.
- Жгли, - с уверенностью произнес Земляной, расчесывая шею. –
Тут… будет пепельный круг.
- Не слишком ли…
- Сегодня Богданушка твоего звереныша-таки проклял. Правда,
ненадолго, проклятье вернулось…
Глеб мысленно застонал.
…все-таки розги зря запретили. С другой стороны, если аккуратно,
по предварительному согласованию с графом… возвращенное проклятье в
силе прибавляет.