Оля принялась впихивать
пакет в сумку. Сумка закрываться не хотела, и, повоевав с замком, Ольга просто
стянула края плотнее. Вышла из больницы, увидела троллейбус и по привычке
вскочила в открытые двери.
Опомнилась, только когда
подошел кондуктор. И это она, владелица нового, ни разу не выгулянного «Порше
Кайена»! Да Даниял бы сознание потерял, если бы увидел ее в троллейбусе.
Никак у нее не
получалось начать ходить на курсы, а уж тем более, брать уроки вождения. Оля
уговаривала себя, что вот потеплеет, она обязательно начнет, а дело к зиме, как
тут учиться… В общем, лучше зятю про троллейбус не знать.
Ольга порылась в сумке в
поисках кошелька, оплатила проезд и попыталась всунуть кошелек обратно, ругая
себя за бесхребетность и уступчивость, которой пользовались и коллеги, и
начальство. Без зазрения совести.
Из-за пакета кошелек
обратно всовываться не хотел, как раз троллейбус подошел к следующей остановке,
и народ потянулся к выходу.
Мимо протиснулись парни
спортивной наружности с набитыми сумками через плечо. Один из них нечаянно
задел Ольгу и зацепил ручку ее сумочки. Троллейбус дернулся, ручка оторвалась,
сумка раскрылась, и из пакета на пол посыпались фольгированные квадратики.
«Какое стыдобище!»
Она бросилась собирать
«инвентарь», а сама проклинала себя за неумение отказывать и глупую
сговорчивость.
Весь троллейбус замер,
глядя на увесистую пачку презервативов у нее в руках и на россыпь этих же
изделий на полу. Стоящие рядом пассажиры принялись помогать пунцовой от стыда
Ольге складывать квадратики в пакет.
Она кожей почувствовала,
как устремленный взгляд буквально высверливает в ней дыры. Подняла голову и
встретилась глазами с молодым человеком приятной наружности, ну прям очень приятной.
Тот улыбнулся.
— Это по работе, —
поспешно объяснила Оля, убирая с лица прядь волос. Молодой человек улыбнулся
еще шире и понимающе кивнул.
А ей от стыда хотелось
провалиться сквозь землю, заодно прихватив с собой заведующего. И коллектив в
придачу. Ну почему ей вечно больше всех достается?
***
Ничего, пять минут
позора, и ты дома. Оля вышла из троллейбуса, крепко прижимая к себе сумку, и
внезапно уперлась в чьи-то ноги. Ну не буквально, конечно же. Взглядом.
Поскольку внимательно смотрела под ноги себе, чтобы снова не рассыпать чертов
латекс.