— Печать на ее теле скрывает ауру? — задумчиво произнес дракон,
обойдя грубо вытесанный стол из черной древесины.
— Не имею ни малейшего представления. Но мне впервые было так
сложно использовать Око. — Диэса замолчала, вскинула неуверенный
взгляд на прохаживающегося по лавке принца и осторожно произнесла:
— У меня нет допуска к императорским архивам.
— Он есть только у императора, — незамедлительно ответил
Нилмэйн.
Взял с полки металлическую бляшку с гербом Норонской империи,
покрутил в руке, разглядывая высеченного цербера.
— За проникновение в императорский архив отправляют в Крепость
Отверженных, если решат, что ты еще можешь быть полезен, или на
плаху, если решат, что нет. И без вариантов, — добавил дракон,
вернул символ вражеских земель на место и повернулся к эльфийке,
которая скептично искривила губы, намекая, что Нилмэйна это, в
общем-то, ни разу не останавливало. — Так ты поэтому обратилась ко
мне? И Эларонис, и Шивьен, конечно же, не знают.
— Иначе меня бы здесь не было, — отрезала темная.
— Я прекрасно осведомлен о твоей верности брату. В противном
случае уже бы давно избавился от тебя, — улыбнулся светлый.
Мракинберг хмыкнула, ни секунды не сомневаясь, что так бы и
было. И все же горечь от вынужденных действий от дракона не
укрылась.
— Не стоит угнетаться, Диэса. В свое время Эларонис поймет.
— Какое бы решение наследный принц ни принял, мне останется лишь
принять его.
В последний год эльфийка слишком часто повторяла эту реплику. Но
никогда не переставала надеяться, что Элай сможет простить. Он и
Шивьен стали для нее незаменимой семьей, терять которую она не
намерена.
— Контроль Эларониса ослаб, — отрешенно произнес Нилмэйн. —
Тогда почему он не убил Арэю, когда обернулся драконом? Ему хватило
выдержки?
В последней мысли старший принц уж очень сомневался.
— Он утверждает, что дракона контролировала Вилиас. Но что
больше выводит меня из себя… — Пауза и разъяренное: — Она приказала
Эларонису убить Шивьена!
— Судя по тому, что твой благоверный жив-здоров, приказ не был
исполнен, — насмешливо заметил дракон и уже без тени улыбки
произнес: — Считаешь, Арэя намеренно не вложила силу в слова?
— Я отсутствовала, когда это случилось. — В голосе эльфийки
негодование смешалось с ненавистью.
И последнее относилось к самой себе, тому, что ее не было в
такой важный момент рядом.