— Я сильнее, чем ты думаешь, — хмыкнул я.
— Разумеется, — кивнула моя мать, — иначе бы вообще не смог сюда
попасть. Но разве об этом ты пришел поговорить? — по-доброму
улыбнулась уголками губ женщина и взмахнула рукой.
В тот же миг за ее спиной прямоугольная область пошла рябью и я,
будто через экран, увидел там свое безжизненное тело, что лежит на
песке. Но, в отличие от прошлого раза, мир вокруг не был поставлен
на паузу. Ветер колыхал волосы, волны омывали ноги, а вокруг тела
обеспокоенно суетился высокий брюнет.
— Я рада вновь тебя видеть, сынок. Однако поторопись, я не желаю
становиться причиной твоей смерти, — заботливо сказала женщина и
пространство за ее спиной схлопнулось.
Спрашивать почему в этот раз это карманное пространство иначе
взаимодействует с реальным миром я не стал и перешел сразу к
причине моего появления здесь.
— Забавно это слышать от той, кто обрек своего собственного сына
на смерть. Это ведь ты промыла мозги моему отцу. Ответь мне лишь на
один вопрос, почему ты это сделала?
— Я никогда не желала тебе такой судьбы, — мгновенно ответила
женщина мягким голосом, — я люблю тебя, сынок и не хочу, чтобы ты
страдал. Вся боль что ты испытываешь, это и моя боль тоже.
— Но жизнь моей сестры все равно важнее, — парировал я.
— Дочь Оракула непомерно важнее любой жизни, — не стала отрицать
женщина.
— А на сына Оракула плевать? — подыграл я хоть до конца и не
понимал, что означают ее слова.
— У Оракула не бывает сыновей, — грустно ответила мать.
— Тогда я ничего не понимаю, кто тогда я?! — выкрикнул я.
— Чудо, — с теплом отозвалась женщина, — мое благословение и мое
проклятие.
— Это не ответ, — резко отрезал я и подошел к женщине вплотную,
— требовала формулировать вопрос яснее, а сама теперь увиливаешь?!
Это не честно!
— Ошибаешься, сынок. Я дала тебе ответ на вопрос, с которым ты
сюда пришел. И если он тебя не устраивает, то ты задаешь его не
тому человеку, — спокойно проговорила женщина угасающим голосом и
мир вокруг резко потемнел и потерял цвет.
— И кому я, по-твоему, должен его задать?! — выкрикнул я в
пустоту.
— Ты знаешь кому, — ласковым материнским голосом ответила
пустота.
В тот же миг в тело вернулась боль. Но совершенно не такая, с
какой я уходил с пляжа у озера. В разы сильнее и яростнее.
Осознав это, я попытался вдохнуть, но ничего не вышло. Легкие
горели, а тело не слушалось. Сил хватало лишь на то, чтобы вяло
скрести руками, и я открыл глаза. Мир вокруг плыл и мне никак не
удавалось сфокусировать взгляд хоть на чем-нибудь.