С другой стороны, мероприятие по захвату этого гнилого городишки
сулило весьма радужные перспективы! Клан получит новое вливание в
виде дефицитной недвижимости и земли, что должно открыть новые
двери и возможности. Удаленность от цивилизации позволит по полной
развернуть здесь обширную рабскую плантацию и мастерские, а это
капитал! Статус градоначальника и, чем черт не шутит, титул, что
позволит войти в круги влиятельных, ключевых неписей и
немногочисленных счастливчиков игроков, сумевших прорваться в элиту
этого мира.
— Забегали, крысы тыловые! Смотрите, смотрите, на стенах! У меня
уже один фраг засчитался! Делаем ставки, кто больше этих лохов
зарежет! — Выдернули Анндрея из задумчивости восклики его темной
армии.
Грогнул еще раз осмотрел свои позиции с наблюдательного пункта и
еле слышно прошептал в пустоту:
— Я еще покажу вам всем, кто я такой!
-----------------
Меня подбросило с каменного пола, словно пушинку от порыва
ветра, и я повис в нескольких сантиметрах над ним, удерживаемый за
грудки графиней.
— Что происходит! — рычало ее лицо в каких-то миллиметрах от
моего. — Кто посмел напасть на мой город! Что ты сделал? Каких
врагов навлек на наши многострадальные земли!
— Поставьте меня на землю, — спокойно попросил я, холодно смотря
прямо в бездонные пропасти глаз графини. Ярость, паника, истерики
зачастую разбиваются о спокойствие и невозмутимость собеседника,
что случилось и в этот раз. Медленно, словно против собственной
воли, руки Катрины стали опускаться и разжимать стальную хватку. —
Как я вам уже неоднократно говорил, я граф Уларский. Детали
получения титула тоже упоминал, но вы слушать отказались. Так что,
либо выслушайте сейчас, либо убивайте и наблюдайте, как рушатся
остатки вашего города.
Ноги вновь почувствовали под собой твердое основание, а графиня
отступила на шаг. Не обращая внимания на рык, боевые кличи и
задорное девичье улюлюкание из дальнего конца зала, где Ева гоняла
орков, я быстро и очень кратко рассказал Катрине историю Улариса,
после ее бегства. Как я помог ему и жителям, за что и заслужил
сомнительное удовольствие в виде разрушенного города и дохлых
жителей. Вспоминать и связно вести рассказ было мучительно сложно.
Мысли скакали словно блохи по шелудивой Барбоске, а голову
прошивали молнии острой боли.