Гейл Ганновер, иммигрантка, студентка Виннескийского
университета, будущий ветеринар, решивший отправиться в большую
поездку.
Вторая нашлась в парке.
На качелях.
Летящее платье, ленты в волосах. Туфельки на низком каблуке. Он
прикрутил их к ногам леской, невидимой и прочной.
Элис Дантон. Парикмахер, приехавшая с подругами, с которыми она
умудрилась рассориться незадолго до исчезновения.
Тела появлялись раз в несколько месяцев, а то и реже. Но всякий
раз Чучельник устраивал настоящее представление, что не могло не
остаться незамеченным.
Газеты подняли вой.
Бюро объявило награду. Подняли местных. Обратились к охотникам.
Добровольцы прочесывали дороги и пустыню. Появились общественные
патрули, а местные штаты были увеличены втрое. Только вот девушки
продолжали пропадать.
И появляться.
Не сразу. В некоторых случаях между пропажей и появлением
проходило пару лет, как с Мейси Гудрейч, которая исчезла в тридцать
первом, чтобы появиться в тридцать шестом.
А главное, он не повторялся.
Места.
Композиция. Представление для всех, которое наверняка доставляло
уроду немалое удовольствие. Когда все вдруг прекратилось, никто
даже не понял. Месяц. Второй. Третий. Полгода тишины. И год.
Заявления о пропавших по-прежнему поступали, но светловолосых
девушек среди них было не больше обычного. Да и находили
многих.
Газеты устали.
Появились другие новости, вроде перестрелки в Тахо или волнений
среди черных. Либералы вновь сцепились с консерваторами, требуя
каких-то прав, а на юге возродился Ку-клукс-клан. Пошли слухи о
скорой войне, которая вот-вот вспыхнет в Европе, и о том, что
Федерация тоже в нее ввяжется. Конгресс вот-вот объявит о
мобилизации, и стало быть, пора готовиться к
лотереям[1].
- Я даже не помню, кто первым сказал, что эта тварь сдохла. Но
ведь всем понравилось. Пусть мы не нашли, однако… она сдохла. И
выходит, свершилось божественное правосудие.
Миссис Ульбрехт хмыкнула. В бога она верила куда меньше, чем в
науку.
- И Вашингтон велел прикрыть дело. Думаю, если бы подвернулся
кто мертвый, его объявили бы Чучельником, для надежности, но те,
кто был, явно не годились на роль. И мы ушли. А выходит, что он не
умер, что просто залег… и продолжал убивать.
- Возможно, - трубка легла рядом с чашкой. Потом, позже, миссис
Ульбрехт вычистит ее, избавив от остатков табака. Пройдется по
люльке мягкой ветошью, особо остановится на янтаре, который без
должного ухода имеет обыкновение тускнеть.