– М-м-м-м, – застонал князь от
жгучей боли, пронзающей всё его тело, – М-м-м…
– Держись, держись, княже, – просил
встревоженный кей. – Метку полагается ставить на здравое сознание,
поэтому вытерпи, будь добр, не окочурься раньше времени.
Закалённый в боях, привыкшей,
казалось, ко всему воин, стоял и не имел возможности шелохнуться,
зато был обречён чувствовать, как раскалёнными спицами втыкаются в
его спину рунические знаки, что выводил обретающий над ним власть
Вольгер Грут. Спицы эти плавились в его одеревеневшей плоти и
заполняли собою каждую его часть, говоря тем самым, что он больше
не свободный человек, он проводник чужой, неведомой ему воли.
Когда Грут выводил последнюю руну,
князь не вытерпел и взвыл. Он был почти уверен в том, что ещё
мгновение и он спятит от боли, но как оказалось ошибся. Спятить он
не спятил, но сил лишился, и когда кей закончил свою работу, сняв с
него недвижимые чары, Таймар просто рухнул наземь, как обвалившаяся
горная парода.
– Сильный зверь, – выдохнул
запыхавшийся Вольгер и тоже повалился наземь рядом с Таймаром.
Князь повернул к нему голову и
увидел, что руки Грута ходят мелкой дрожью, а глаза из цветных
превратились в абсолютно чёрные, без белков. Таймар ужаснулся, но
взгляда не отвёл. Кей смотрел на него своими чёрными дырами, будто
хотел утянуть на самое их дно, а Таймар думал о том, что приняв
помощь кея, обрёк себя на неотвратимую трансформацию, которая уже
началась и в скором времени сделает его таким же уродом, как и его
помощник.
– Я убью тебя, Вольгер Грут, –
прохрипел он, харкая кровью. – Видят боги, я когда-нибудь тебя
убью.
– Да, да, – легкомысленно отмахнулся
от униженного Таймара кей. – Но не раньше, чем оклемаешься. А пока
на-ка вот, – он вынул из-за пазухи свёрток и протянул его князю. –
Нюхни. Забористая дрянь, должна привести тебя в чувства.
Таймар взял свёрток, в нём оказался
пучок сушёной и дико вонючей травы. Он неуверенно поднёс его к
лицу, морща нос.
– Вдыхай, вдыхай… вот так, – кей
выдернул из рук Таймар свёрток и, тыкнув себе в нос, жадно втянул
терпкий запах, от чего глаза его запульсировали и постепенно
посветлели, приобретя прежний разномастный вид. – Лютая дрянь, –
помотав головой, сказал он и пихнул траву прямо в нос князю.
От резкого как разряд молнии запаха,
прошибающего мозги, князя встряхнуло так, что он порывисто сел,
отчего голова его закружилась.