Срок действия моего контракта истекает в последний вечер перед саммитом. Все правящие семьи собираются на Луне, чтобы разобраться со всеми проблемами, как насущными, так и пустяковыми. У меня есть всего три дня, чтобы восстановить репутацию и дать им понять, что лорд-губернатор просто-напросто не смог оценить меня по достоинству. Однако для них я все равно буду бракованным товаром, пусть и довольно ценным. Мною попользовались, а потом выкинули за ненадобностью. Кому такой нужен?
От судьбы не уйдешь. Несмотря на облик и таланты золотого, я остался посредственностью. От одной мысли об этом хочется с кровью вырвать знаки, которыми отмечены мои руки. Раз уж из меня хотят сделать раба, надо соответствовать!
Мало того, за мою голову еще и назначена награда! Разумеется, неофициально. Это противозаконно, так как я не являюсь врагом Сообщества. Мой враг куда страшнее, он более жесток, чем любое правительство. Мой враг – женщина, пославшая Карнуса и Кэгни в Академию.
Ходят слухи, что каждый вечер с того дня, как я лишил жизни Юлиана во время Пробы, его мать, Юлия Беллона, садится во главе длинного стола в церемониальном зале семьи на склонах Олимпа, ждет, пока розовые прислужники не поставят перед ней серебряный поднос с полукруглой крышкой и не приподнимут ее. Каждый вечер поднос оказывается пустым. Каждый вечер она печально вздыхает, обводит грустным взглядом членов семьи и выносит им один и тот же приговор: «Вы меня не любите. Если бы любили, то здесь лежало бы сердце, вид которого удовлетворил бы мою жажду мести! Если бы любили, то убийца моего мальчика уже давно испустил бы дух! Если бы любили, то восстановили бы поруганную честь своего брата! Но вы меня не любите! Вы не любите его! Не любите! Что я сделала, чтобы заслужить такую ужасную семью?» А потом весь род Беллона молча наблюдает, как их матриарх с трудом поднимается из кресла и выходит из зала, скорее напоминая бестелесного призрака, чем женщину.
Все это время поднос Юлии Беллона был пуст лишь благодаря оружию, деньгам и имени лорда-губернатора. Все это время я оставался в живых лишь благодаря столь ненавистной мне политике. Не пройдет и трех дней, как я лишусь этой защиты, и о ней позабудут, вот тогда придется рассчитывать только на себя и на уроки, преподанные мне учителями.