– Мы оба прекрасно знаем, что ты не чувствуешь боли, Адриус.
– О, прошу тебя, называй меня Шакалом! В твоих устах имя Адриус звучит как кошачий лай!
Его передергивает, но он тут же с выражением глубокого удовлетворения откидывается на спинку стула, когда бурая с толстыми предплечьями, бледной кожей, испещренной татуировками, и изрытым оспинами лицом выносит из кухни три дымящиеся тарелки и ставит их на стол перед нами.
– Благодарю! – произносит он, забирает себе две тарелки, а я с подозрением поглядываю на третью. – Я не отравитель, – тут же заявляет он. – Сто раз мог отравить отца, если бы захотел, но не стал. А знаешь почему?
– Да, ты ведь так и не получил от него того, что тебе нужно.
– Чего же?
– Его одобрения.
– В чем-то ты прав, – соглашается Шакал, глядя на меня поверх пара, идущего от тарелок. – Мне многие предлагали контракты, но не ради меня самого, а ради имени моего отца. Они презирают меня, потому что я ел своих сокурсников. Какие лицемеры! Что мне еще оставалось делать? Нам велели победить любой ценой, и я сделал все что мог! А теперь они, видите ли, недовольны! Как будто сами такие благородные и никогда не опускались до убийства! Безумие какое-то! – вздыхает он, качая головой. – Да, я мог бы пойти учиться военному делу, как это сделал ты. Мог бы изучать политику в школе политологии на Луне. Мог бы стать неплохим судьей, если бы научился терпеть Венеру. Но я вознесусь и без этих высокомерных ублюдков. Без всех этих ненужных школ!
– Про тебя разные слухи ходят. Это правда?
– До некоторой степени, – кивает он, поливая лапшу в тарелке красным острым соусом. – Я бизнесмен, Дэрроу. Покупаю. Владею. Создаю. Конечно, многие напыщенные золотые засранцы считают меня просто алчным серебряным. Но я не лорд эпохи заката Европы двадцатого века и прекрасно понимаю, что практичный подход и наличие имущества дают власть. Однако есть вещи куда важнее денег: люди, идеи, инфраструктура. Эти штуки – более коварное оружие, чем всякие космические флагманы и лезвия! – провозглашает он, забавно взмахнув рукой. – Вот скажи, какой смысл иметь корабль, если ты не можешь добыть и привезти продукты питания для своей команды?
– Это место принадлежит тебе? – спрашиваю я.
– В некотором смысле, – оскалившись, улыбается он. – Буду говорить с тобой прямо. Когда мы покинули училище, нам было по восемнадцать. Скоро нам исполнится двадцать. Два года я провел в изгнании и теперь намерен вернуться домой.