- Да благословит Бог, ниспославший нам преемника, весь наш клан!
Душа, пришедшая из другого мира, дабы даровать нам процветание, ты,
названный Кифеном Вальдернеским, испей же зелье правды! - попаданец
осторожно пригубил зелье, кося недовольный взгляд на главу
старейшин.
Зелье правды, нашли дурака! Так он им все свои грязные секреты и
рассказал! Не то чтобы они у него были, конечно, но давайте будем
честны, у каждого есть своя нелицеприятная тайна.
- Зелье сие обнажит нам твою суть, и ты познаешь, кто ты есть и
кем являешься, поймёшь, над кем поставлен и с чем должен совладать,
чтобы сохранить разум и душу свои чистыми!
Степана высокопарные речи не восхитили, попаданец тихо
подавился, когда Доллир пнул его по ноге, намекая пить быстрее, а
не медленно цедить ритуальное зелье.
Бокал выпал из рук и покатился по каменному полу почти в
звенящей тишине. Казалось, что он слышит дыхание каждого, кто
находился в зале совета. И вдох, и выдох, и биение сердца.
Картинка перед глазами медленно начала приобретать красные
оттенки: холодный лунный свет, падающий вниз, мерещился
зловеще-алым, седые волосы Доллира тоже словно окрасились в
бордовый. Степан потёр глаза, на пальцах ощущалась влага, бросил
взгляд и замер, шокировано глядя на кровь на своих руках.
Старейшина холодно улыбнулся, протягивая Степану цветок на
длинном, тонком стебельке. Головка бутона мягко покачивалась, будто
цветок утешающе качал головой, печально вздрагивая лепестками.
Голубенький, по-детски невинный и чарующе ароматный, он казался
единственным на всём белом свете, не окрашенным в красный.
Попаданец взял цветок в руки, прежде чем успел это осознать.
Белоснежная сердцевинка, темнеющие края лепестков и запах -
сладкий-сладкий, так что рот непроизвольно наполнился слюной.
Степан даже не заметил, насколько неестественно выглядели его руки,
как опасно удлинились когти, не обратил внимание, что вдруг стал
почти на две головы выше старейшины Доллира, хотя они были одного
роста.
- Подайте кушанье, достойное графа Вальдернеского, взращённое на
протяжении ста лун для ритуала передачи титула! - громогласно
объявил глава старейшин. Попаданец запоздало оглянулся, тело
отчего-то слушалось с каждой минутой всё неохотнее, будто начинало
жить своей жизнью, оставляя Степана сторонним наблюдателем.