Рита непроизвольно поёжилась от дохнувшего прохладой вечернего
сентябрьского ветерка, и Стрельцов тут же снял с себя пиджак и
накинул ей на плечи, встретив её прямой взгляд и на какое-то время
так и застыв на месте, так и не убрав рук с её плеч. Несколько
долгих мгновений они молча смотрели друг на друга, а потом Павел
приблизился и уверенно накрыл её губы своими.
Поцелуй был пьяняще долгим, изучающим, трепетно-аккуратным.
Настоящим первым поцелуем, спрашивающим и дающим ответы. А ещё
дарящим ни на что не похожее взаимное осознание, что невидимую
грань, разделяющую само их существование на до и после, они
переступили, что оба ждут и хотят большего. Намного большего!
Рита помнила Стрельцова рядом с собой, сколько помнила саму
себя. И — подумать только! — ей двадцать девять, и у них наконец
случился первый поцелуй! Не в подростковом возрасте, не в годы
безбашенной молодости, когда всё было проще и воспринималось легче…
В происходящем ныне было что-то странное, не поддающееся логике и
объяснению — как можно было столько лет сосуществовать рядом и не
чувствовать того, что творится между ними сейчас?
— Ритка, — произнёс Павел её имя чуть хриплым голосом,
отстранившись, пока его пальцы невесомо, будто боясь спугнуть
видение, прикоснулись к её лицу, очертив линию от скулы к
подбородку, — Не хочу больше терять ни минуты, — словно прочитав её
мысли, проговорил он. — Давай сбежим отсюда.
— Вызываю такси? — привычно отозвалась Рита, смотря на него чуть
затуманенным, но цепким взглядом.
— Марго, — выдохнул Стрельцов, притворно воздев глаза к небу. —
Давай хотя бы этим вечером забудем, что я твой начальник. Я не хочу
видеть перед собой секретаря, я хочу видеть тебя, — вернул ей
пристальный взгляд.
— Хорошо, — она не стала артачиться, но при этом не смогла
сдержать улыбки, когда Павел, достав из кармана пиджака телефон,
сам вызывал машину к «Тургеневу». — Только не к тебе, Стрельцов, —
внезапно нахмурилась, когда он нажал отбой, секундой ранее
продиктовав адрес.
На что он вопросительно поднял брови.
— Не хочу, чтобы на стене в тайной комнате квартиры, где ты
ведёшь счёт своим жертвам, появилась ещё одна зарубка, — хмыкнула
Рита.
Стрельцов же, не скрывая приподнятого настроения, только
рассмеялся на её недовольство.
— Я сейчас прямо почувствовал себя Синей Бородой, — он притянул
Маргариту к себе, заключая в объятия. — И когда девчонка со смешной
чёлкой успела стать такой язвой?