– Иди, завтракай? – сказала она, – у нас с тобой много времени будет поговорить.
– Ты когда освободишься? – спросил он у неё.
– Через два дня я полностью буду в твоей власти, – обнадеживающе сказала она, – мой капитан уйдёт в рейс на три недели.
Спустя два дня он сидел со своей одноклассницей в ресторане «Ванда» и пил с ней коллекционное вино из подвалов графа Воронцова. Он выслушивал её жалостливые сетования на жизненные невзгоды, на личную неустроенность и никчемность в этом мире:
– Я давно поняла свои ошибки. Мне мать постоянно предрекала красавца мужа крупного учёного или партийного руководителя, а на деле получилось, что один лишь функционер и тот зануда делал мне предложение и ни одного учёного. И вот итог моей разборчивости, – нашла себе муженька старше себя на четырнадцать лет с неотапливаемым жильём. По сути дела, он купил меня за подарки. Думаю, лучше было надо сойтись с тем функционером. Пускай он и зануда.
– А функционер этот Золотов Васька, – догадался он.
– Он, но я на него смотреть раньше не могла, он больше похож на работника похоронного бюро. Признаёт только чёрные тона, и до крайности директивным стал. Васька в обкоме партии не последний человек. Он до сих пор не женатый и его все там зовут мальчиком. Делал мне несколько раз предложения и дарил дорогие подарки. Не лежит у меня душа к нему. Он в школе мне надоел. С ним хорошо дружил твой лучший друг Орехов.
– Я знаю это, и знаю почему, – ответил он.
– А ты знаешь, что у Сашки жена ослепла полностью? – спросила она.
– Впервые слышу от тебя, я и жену его не знаю.
– Знаешь, – сказала Анюта, – она хорошо на скрипке играла. Классом младше нас училась, Арина её зовут, а фамилия Дружина.
– Да, что – то припоминаю, – утвердительно сказал он, – а почему она ослепла?
– У неё и так было плохое зрение, а тут слух прошёл, что он её сильно ударил по голове, и у неё произошло отслоение сетчатки на обоих глазах. Пьёт он сейчас сильно, играет иногда в переходе метро вместе с ней на пару. Но чаще конечно один стоит. И в своём футляре саксофона теперь только бутылки пустые носит сдавать в пункт стеклотары. Орехов живёт сейчас недалеко от нас, в полуподвальном помещении двухэтажного дома на Пушкинской улице.
– Не верится как – то, – прервал её Павел, – у него не замечалось раньше предрасположенности к спиртному. И последний раз, когда я его видел, он выпил не больше ста граммов.