– Стас, а что это такое, твёрдый шанкр? – спросил его кто – то из толпы.
– Вот и он у меня про это спросил, – засмеялся Стас. – Говорю ему, что это неизлечимая сифилитическая лейкодерма. Объясняю популярно, что вместе с кефиром он моих соплей отведал полстакана. Он от такой новости аж красными пятнами покрылся, и зрачки от испуга, наверное, к темечку закатил. Потом резко подпрыгнул на месте и вприпрыжку побежал в кусты. Это надо было видеть, я таких глаз в жизни не видал.
Все знали, что Стас мастак на подобные приколы, и громкого смеха не последовало.
– Бомжа, какого – то ты Стас напугал, ему эти болячки по хрену, – сказал дворник стадиона, – у них у каждого заразы в ассортименте.
– Не скажи Арсений, бомж бомжу рознь, – сказал Стас.
– Тебе Станислав Викторович надо было его проверить, может, он околел там, в кустах, – рассмеялся дед, после выпитой водки.
– Может, и околел, но ненадолго. На следующий день, на Московском вокзале сидит в своём галстуке на ступеньках входа в метро и просит с иконой милостыню на лечение страшной болезни. Всё лицо и руки у него разукрашены марганцевыми пятнами и жалобно просит:
– Подайте Христа ради.
Кто мимо него проходит без вклада в его кепку, он вдогонку им угрожает вслед:
– Подайте, ядрёный рот. Ну что вам жалко что – ли? Не то завтра вас встречу обниму с радости и поцелую.
И люди кидают ему бумажные купюры, одни из – за боязни, другие ради смеха. А пожирателю моего шницеля только этого и надо, и я не удивлюсь, если завтра увижу его за рулём Мерседеса. Предприимчивый оказался, как Сорос. Таким предоставь трамплин для коммерции и все рынки наши будут, – даже мандарины и гранаты к нам перейдут.
– Стас пошли ещё лучше в магазин сходим, а то на второй тайм у нас водки не осталось, – предложил Павел.
– Нет, мы лучше ко мне домой сейчас пойдём. Со своей учительницей хоть поздороваешься, а футбол смотреть больше не будем. Молодёжь не отдаст победу. Денис ещё пару раз протаранит ворота культуристов.
По дороге им попался гастроном, они зашли в него за водкой. Павел полез за своим кошельком, но Стас остановил его руку.
– Теперь моя очередь угощать, и молчи ничего не говори.
Он протянул симпатичной продавщице купюру.
Подавая Стасу водку, продавец, пристально глядя на Павла, сказала:
– Извините, но у меня нет сдачи пятьдесят копеек.