Пусть этот чертов дом и не верещит, как сумасшедший, и не изрыгает проклятья, но уж лучше бы он верещал, чем вздыхал и издавал прочие ужасные звуки, от которых стынет кровь: он то и дело чмокает, всхлипывает, пищит или хрустит. Я так переживаю за душевное спокойствие ребят, что мне уже не раз приходилось проводить бессонные ночи у них в спальне. Как-то за завтраком я устроил Узурпатору допрос. Я сделал так, что тема этих ужасных звуков всплыла в беседе как бы случайно. Если бы я начал задавать вопросы прямо, это могло бы напугать Узурпатора, и он сделал бы все возможное, чтобы потерять лицо перед другими именно тогда, как им нужен был сильный лидер более чем когда-либо!
– Конечно, ты можешь спросить. Почему нет? – Узурпатор захлюпал своим кофе, запивая традиционную утреннюю стопку блинов, которые Жанпуля печет для нас; от этих блинов разит содой, а мука так вообще какая-то не мучнистая, но Жанпуля все равно тешит свое тщеславие грезами, будто его блинули нам милее всего на свете. – Спрашивай, чего ж? Только я тебе все равно не отвечу. Во-первых, не люблю праздное любопытство…
Праздное любопытство! Ядрен Спиридон! Да для нас это, может, вопрос жизни и смерти!
– Во-вторых, сам не знаю ответа.
А!.. Мое праздное любопытство, выходит, здесь совершенно ни при чем!
Тут я заметил, как лицо Жанпули изменилось – он явно хотел нам поведать о чем-то. Но проблема в том, что из Жанпули слова не вытянешь. Его речь – не благородный бурный поток изречений вашего наперекорного слуги. Я бы сравнил его речь с тонкой струйкой односложных междометий, на которую без слез не взглянешь. Чтобы вытянуть из него внятный ответ, приходится немало потрудиться.
– Ну, а ты что по этому поводу скажешь, Жанпуля? – спросил я, осторожно подбирая слова: я опасался, как бы тонкая струйка не прервалась совсем.
Я ожидал любой ответ, но только не такой. Я чуть не поперхнулся кофеем, когда он сказал:
– Может, привидение шалит…
Мы сразу же прекратили хлюпать и чавкать и уставились на него.
– Ка… кое привидение? – спросил я после того, как мне удалось проглотить застрявший в горле комок нехорошего предчувствия.
– Откуда мне знать? Дух какой-нибудь невинной души, убиенной в стародавние времена… – Жанпуля лишь пожал плечами и поинтересовался, есть ли добровольцы выпить еще чашечку его так называемого «кофе», который если и напоминает кофе, то только не цветом, не запахом и не вкусом.