– Да. Семья Ольховских отмечала день рождения их маленькой дочери. Жаль жену и малышку. Остались совсем одни.
Болотов покачал головой в ответ.
– А почему Марины Ольховской нет на похоронах?
Угримов поднял голову и посмотрел на дом, где на втором этаже в закрытом окне виднелась замершая черная фигура.
– Родные посчитали, что вид гроба с ее любимым мужем просто убьет бедняжку. Они очень любили друг друга.
Они подошли к открытым дверям дома, в котором совсем недавно были слышны звуки музыки и веселый смех. Теперь же дом выглядел таким пустым и печальным, как будто вместе со всеми оплакивал потерю своего молодого хозяина.
Угримов и Болотов прошли в гостиную и устроились в удобные кресла, стоящие около большого дубового стола на резных массивных ножках. Болотов открыл папку и разложил на столе ее содержимое. Он внимательно изучал каждый лист, после чего аккуратно складывал его обратно в папку. При изучении последнего листа, седые брови страхового агента поползли вверх. Он снял очки, протер их белым платочком, снова водрузил на нос и перечитал второй раз все, что было написано. Положив листок на стол, он встал, прошелся пару раз по комнате и снова сел в кресло.
Угримов молча наблюдал за Болотовым, раскуривая сигарету. Увидев замешательство в его взгляде, начальник полиции склонился над столом, чтобы взять в руки листок бумаги, вызвавший у Болотова такую реакцию.
– Я думал, что вас ничем не удивишь, Алексей Вениаминович, – изрек он, прежде чем приступить к чтению, – что вас так взволновало?
Но прежде, чем он успел прочесть несколько слов, пепел с сигареты упал точно в центр листа, как будто легкий ветерок сдул его. Бумага резко вспыхнула и в одну секунду превратилась в золу. Угримов и Болотов оторопело сидели в креслах и смотрели на то место, где только что лежал необычный документ.
– Чт-т-то это было? – заикаясь, спросил Болотов.
Угримов очнулся, затушил папиросу и посмотрел на Болотова.
– Я…я не знаю. Чертовщина какая-то…
Он встал, сделал несколько шагов вдоль стола, как будто искал объяснение тому, что только что произошло у него на глазах. Ничего не найдя, он подошел к креслу, пододвинул его ближе к бледному, трясущемуся мелкой дрожью Болотову, сел, огляделся по сторонам, и тихо спросил:
– Что было написано на этом листке?
Тот сглотнул слюну, тоже торопливо огляделся, как будто кто-то мог подслушать их разговор, и прошептал: