Примерно в возрасте шести лет она «познакомилась» со всеми буквами и начала писать. Она писала обо всём, что видела: что делает папа, что делает мама, что происходит на улице и многое-многое другое. Буквы располагались в разные стороны, без пробелов и знаков препинания. Её это не волновало.
Ещё маленькая девочка умела рисовать.
Все рисунки и все свои записи она дарила отцу. Не скрывая искренних чувств, она была без ума от него. Он ей казался серьёзным и добрым. К тому же отец отвечал на все её вопросы. Чтобы полюбить человека, ей этого было достаточно.
К сожалению, вскоре дружба «треснула по швам». Отец говорил, что в жизни не встречал таких своенравных детей. А ей хотелось всего лишь высказать своё мнение по поводу тех или иных обстоятельств.
Два или три скандала и привязанности как не бывало. Тогда маленькая девочка поняла простую житейскую мудрость: как ни старайся, сколько ни дари своих собственных рисунков, а мужчин понять невозможно.
И маленькая девочка замкнулась в себе.
С каждым годом её внутренний мир делался более красочным, солнечным и тёплым, и маленькая девочка была счастлива находиться в своём внутреннем мире.
Взрослея, она не переставала искать Понимания и Теплоты, но сталкивалась с тяжёлыми испытаниями: нуждой, Смертью, Предательством.
Маленькая девочка уже стала большой и постигала много истин, наблюдая и размышляя. У неё был пытливый, любознательный ум и много Чистой Веры, которая помогала ей держаться, даже когда маленькая девочка была слишком одинока.
Испытания сделали теперь уже большую девочку мудрой. Вдохновение посещало её.
И она писала.
Большая девочка была уже взрослой женщиной, когда пришло время Чудес и ей вручали престижную премию в прекрасном зале.
Премия была международной, и вручал её француз африканского происхождения. Увидев его, взрослая женщина улыбнулась, вспомнив свою любимую детскую игрушку.
Ей вручили серебристый конверт, букет белых роз, а на плечи председатель жюри накинул апельсинового цвета палантин, искрящийся в свете прожекторов. В этот момент взрослой женщине нужно было говорить речь, и вдруг она почувствовала, насколько это трудно. Раньше ей казалось, что те, кто получают премии, лукавят перед микрофоном, дескать, нам очень трудно говорить.
Говорить было, действительно, трудно. Даже невозможно. У неё была заготовлена речь, но какое там! Она едва сдерживала слёзы.