– Что такое? – проворчал Алистер Бинг, утративший былую остроту слуха, но не желавший в этом признаваться.
– Я предлагаю устроить танцы, – объяснил Гард.
– Сколько угодно, сынок, если того же желают остальные. Поступайте как знаете. Я пойду к себе в кабинет.
– Я с тобой, отец, – сказала Элеонор. – Если хочешь, я могу поискать в библиотеке ссылки.
– Хорошо, что сестрица покинула нас, – заявил Гард после их ухода. – Она ненавидит танцы. Что завести?
– Мне доступен только фокстрот, – сказал Карстерс.
– Значит, фокстрот! – провозгласил Гард, выбирая пластинку.
Из граммофона раздался треск, а потом зазвучала музыка. Берти, радостно улыбаясь, пригласил на танец Дороти, Карстерс учтиво подал руку миссис Брэдли.
– Полагаю, ты симпатизируешь этой старушенции? – спросил Берти свою партнершу.
– Еще бы!
– Ты не думаешь, что это она угробила Маунтджой?
– Боже сохрани! – воскликнула Дороти. – Ни в коем случае!
– Тем лучше. Хотя, – продолжил он, мастерски исполняя танец, – мне она кажется реинкарнацией Екатерины Медичи, способной укокошить удовольствия ради собственную мамочку. Ты согласна со мной?
– Она талантливая особа, – уклончиво ответила Дороти.
Берти, ловко залезший в щель между японской лаковой ширмой и пальмой в кадке, умудрился поцеловать ее прямо в губы.
– Вот и я о том же, – сказал он, выводя Дороти на открытое пространство.
– Скотина! – со смехом воскликнула она. – Ты забыл, что я без пяти минут жена Гарда Бинга?
– Это мы еще посмотрим, – улыбнулся Берти. – Собственно…
– Только не здесь! – Дороти сняла руку с его плеча и закрыла ему рот. Берти воспользовался тем, что она врезалась в него в танце, обнял ее за талию и за шею и снова поцеловал с юношеским пылом.
– Отпусти, дурень! – потребовала Дороти. – Что за невежа!
Она поймала на себе неодобрительный взгляд Элеонор Бинг, вышедшей из библиотеки с большими часами в руках.
– Элеонор, попроси Гарда поставить вальс. Он мне больше по настроению, – сказала Дороти, совершенно не смущенная происшедшим.
– Я вижу, – холодно промолвила Элеонор.
– Лучше скажите ему, – крикнул Берти, решивший, что хуже уже не будет, – что я отдам ему партнершу через три танца, если он будет хорошо себя вести!
– Какой ты гадкий, Берти! – ахнула Дороти, закрывая лицо руками. – Ты заставляешь меня краснеть. Все вы, мужчины, мерзавцы, даже те, что с ангельскими мордашками!