Секирей же вытаращилась на сломавшееся оружие и перевела
шокировано-испуганный взгляд на него. Монстр же (а иначе и не
скажешь), развернулся лицом ко второй добежавшей секирей, решившей
повторить нападение в спину. Навстречу несущемуся кулаку он просто
выставил свою руку, послышался треск кости и хруст ломающихся
пальцев, гравитационная отпрыгнула от него держась за свою
свисающую плетью руку, с которой капала кровь на так и не
разжавшихся пальцах. Черноволосый стряхнул чужую кровь с руки и
снова развернулся ко мне. Ну уж нет, так просто я не сдамся!
Распрямляюсь и наношу удар наотмашь правой рукой с зажатой в ней
катаной. Удар отдаётся болью в рассеченном правом боку, да и
сломанные рёбра слева отзываются колющей болью. Впервые с принятия
этой формы он не проигнорировал атаку, а увернулся от неё. Он снова
размывается в движении, чувствую удар в живот и я снова в полёте.
Впервые со мной такое, теперь я понимаю, что чувствовали те
секирей, с которыми я игралась. Это чудовище может убить меня одним
лишь ударом. А я даже не пойму, откуда этот удар пришёлся. Вот оно,
полное бессилие перед противником. Но если уж умирать, так с гордо
поднятой головой.
В очередной раз пытаюсь подняться с земли, но понимаю, что сил
больше не осталось. Как это досадно, встретить свою смерть не
ответным выпадом, а даже не в силах до конца разогнуться, опираясь
на меч и подгибающиеся от усталости ноги. Ему остался последний шаг
до меня, на последних силах пытаюсь разогнуться, и меч предательски
выскальзывает из рук. А следом падаю и я сама, но не успеваю
упасть, как меня подхватывают сильные руки, и я с удивлением смотрю
на лицо с укоротившимися до плеч волосами и исчезающими
узорами.
- Похоже, я победил, правда, с использованием слияния с изнанкой
я погорячился – с извиняющейся улыбкой говорит он. Да, ты и правда
победил, а раз так, значит…
End POV.
Да, неплохо скинул раздражение, правда зачем я действительно
слился с изнанкой мира? Ну да ладно, сейчас меня больше беспокоит
странный задумчиво-предвкушающий взгляд Карасубы. Да и легкий
румянец на её щеках тоже то ещё зрелище, хоть и приятное чисто
эстетически.
Но сейчас надо бы её подлечить. Хоть лечить я и не умею, но вот
передать жизненные силы – это запросто. Что и проделываю. Подношу
свою руку к её правому боку и ударной волной жизненной силы
заставляю раны закрыться и зажить на глазах. Тоже самое проделываю
и с другим боком, предварительно пустив микротеневые ленты к
осколкам рёбер и заставив их встать на место и зафиксироваться в
таком положении на время срастания. Вот и всё, операция официально
окончена, а я пожалуй пойду за премией лучшему хирургу века. А то
взгляд Карасубы мне нравится всё меньше и меньше. Но не успеваю я
разжать руки и отпустить теперь уже не нуждающуюся в поддержке
Карасубу, как чувствую тепло на своих губах. Тепло её губ. Мои
глаза расшираются в удивлении, а “черная” секирей отрывается от
меня с появляющимися за её спиной шестью тонкими прозрачными
крыльями, напоминающими клинки.