Опять же, не выпуская пакетов, машинально
поджала ноги и ошарашено огляделась. Вокруг меня поднимались
сложенные из крупных округлых бревен стены. Свет, скупо освещающий
помещение, падал из нескольких небольших окон. Он давал возможность
увидеть стол со скамьями, большую русскую печь. А за столом с
ложкой в руке, подняв голову от миски, сидел большой пожилой
мужчина. Именно – большой, чем-то напоминающий богатырей из
мультика. А его немного длинноватые седые волосы, подхваченные
полоской ткани через лоб, и короткая борода были отчетливо
зеленоватого цвета. Он положил ложку на стол, предварительно
облизав ее, и прогудел обреченно:
- Послали к лешему?
- Послали, – потерянно закивала я.
- Обратно отправить?
Я таращилась на него и заторможено
соображала, пытаясь осознать происходящее. Что вообще происходит? И
мне бы сейчас в панику удариться, но доброжелательное и участливое
выражение лица мужчины, глубокий приятный голос с сочувствующими
нотками не способствовали... даже наоборот – успокаивали. Лицо его
было из тех, что вызывают доверие и симпатию. А еще - он терпеливо
ждал, давая мне время подумать. И я вдруг совершенно отчетливо
поняла, что вот домой-то мне как раз абсолютно и не хочется и
тихонько спросила:
- А можно немножко еще побыть здесь - у
вас?
- Ох-хо-хо. Что ж так плохо-то все у вас,
человеки? – печально покачал он головой, - кто тебя так-то?
- Муж меня… так-то, - пришлось сознаться со
стыдом.
- А что ж ты шла за такого?
- Красивый... - шептала я, - любила…
наверное.
- Давно за мужем-то, бабонька?
- Пять годов уже, – подстраивалась я
потихоньку под его речь.
- А детки есть? Хотя-а, если бы были, ты бы
домой рвалась.
- Я еле нас двоих тяну, какие там детки,
дядечка? – горько скривилась я.
- Куда тянешь, уточнись? Да вставай ты,
вставай, не сиди на полу, должна бы уже отойти.
Действительно… Я потихоньку встала сама,
потом подняла пакеты и поставила их на лавку.
- Тут еда. Нахлебницей вам не буду. А тяну…?
Так за мужика я в семье. В институте тянула его, за двоих училась.
Он после выпуска почти два года работу найти не может – все не то,
не так... Дома сидит, в танчики режется и курит, как сапожник… как
с цепи сорвался. Все куревом провоняло. Я свою одежду стираю каждый
вечер, сушу в машинке. Тут же утром в ванной глажу, голову мою,
одеваюсь и в банк иду – на работу. А куртка или пальто на балконе
висят, холодные и сырые, зато не воняют, как у бездомного. Сил уже
нет! И квартира эта, двушка - моя, некуда мне идти, – сумбурно и
поспешно не то оправдывалась, не то жаловалась я.