- … Но есть легенда… что когда-нибудь, когда
истечет срок наказания и кто-то станет на защиту своей земли, делая
для этого все возможное, то тогда… родится в семье девочка. Первая
из многих прекрасная девочка с пышными волосами из золота. И тогда
изменится что-то в этой земле. Изменится в лучшую сторону. Не
только для нас, а для всех народов, населяющих ее. Им тоже дадут
возможность искупить свои грехи, но только при условии, что они
будут жить дружно, не считаясь, кто есть кто. Что это станет один
народ.
История завораживала своей трагичностью и
красотой. А тепло от его руки жаром расходилось по всему телу. Мои
щеки горели, голове становилось пусто и легко. Я слушала его слова,
как во сне, стараясь дышать легко и неслышно.
- Вот такая легенда… Этот твой страшный сон…
я думаю – не просто так.
- Я не привыкла верить снам, Роман… Львович,
– тихо ответила я, всё-таки убрав руку. И сразу ощутила острую
жалость по тому времени, когда он еще сжимал её, лаская. Что со
мной? Я влюбляюсь? В кого?! Я что - с ума сошла – начинала я
приходить в себя.
- Это похоже на знак, на то, что мне дают
возможность, а всем нам – шанс… Когда я первый раз увидел тебя,
нахлынуло ощущение, что меня загоняют в ловушку... против моей
воли. Я возмутился, сопротивлялся, бунтовал. Слишком внезапно и
неожиданно это было для меня. Я взрослый человек и давно привык сам
планировать свою жизнь. А потом понял, что бороться бесполезно -
ты…
Меня будто окатило холодным душем. И я
перебила его деревянным голосом, поднимаясь с лавки: - Ну, почему
же? Если объединить усилия, то побороться можно. Что же себя
насиловать? Тут я на вашей стороне, – шарила рукой, отыскивая
дверную ручку.
- Ой, ты дура-ак… – протянул Ярослав,
включив фонарик.
- Сам знаю… Настенька, подожди… –
послышалось уже за моей спиной
Я шла к дому, оставив их в бане. Проскочила
в горницу, ушла в спаленку и забралась в постель к Мышке. Она
спросила:
- Что рассказал-то?
- Сказку. Давнюю. Вымысел. Все вранье.
Еще два дня я уговаривала себя, что мне нет
дела до такого его отношения ко мне. Была рассеянной, отвлекалась
постоянно. Движения стали какими-то дерганными, как у психа со
стажем. Старалась не смотреть на него, отворачивалась. Сама
понимала, что веду себя, как обиженный ребенок. И все равно травила
себе душу обидой.