По возрасту меня давно следовало сосватать, как-никак семнадцать
стукнуло, к восемнадцати подбираюсь, но две смерти, одна за другой,
и траур, объявленный по этому поводу, продлили мою свободу. Война
же вовсе убрала этот вопрос из моей жизни. Мама по привычке
пыталась рассуждать о перспективных молодых людях, но похоронки,
приходящие в дома наших соседей, делали эти разговоры
бессмысленными. Война не щадила никого, не делая исключений между
графом или простым крестьянином.
Эти дни мы жили новостями с фронта. Война еще не вошла в наш
дом, она угрюмо топталась у порога, а мы притворялись, что не
слышим ее тяжелого дыхания, не видим злобного оскала за окном. Мы
вставали, улыбались за завтраком, подбадривая друг друга, а сами с
замиранием сердца прислушивались: не раздастся ли звонок в дверь, а
следом испуганный вскрик горничной, и не ляжет ли могильным камнем
на стол похоронка.
Новости с фронта с трудом прорывались сквозь ложь газетных
страниц. Наши завязли под Гороховцем, отступили от Вэльмы. Особо
тяжелые бои шли за реку Орежа. Убитые, раненые. Сколько? Слухи
множились, ужасая цифрами.
Дзинь! Чашка с кофе выпала из маминых рук, заливая белоснежную
скатерть уродливым пятном. Вестник, который она держала в руках,
мелко задрожал, опустился на стол. Мама подняла на меня побелевшее
лицо, в черных глазах застыл ужас, бледные губы зашевелились, точно
она пыталась что-то сказать и не могла. Пара глубоких вдохов.
— Собирайся, — выговорила наконец, — мы срочно уезжаем. Укроемся
у Риштеров.
— Зачем? — Я недоуменно подняла брови. Солнечное теплое утро,
по-летнему яркое и сочное, несмотря на начало сентября, никак не
вязалось с тревогой. Оно, как и я, не понимало, куда, зачем, а
главное, почему нам требуется срочно сорваться с места.
Взгляд скользнул по вестнику, брошенному на стол, зацепился за
заголовок. Я развернула газету к себе.
«Семьи предателей должны быть уничтожены!» красовалось на первой
странице. Мне хватило пары минут, чтобы пробежаться глазами по
статье.
Разделение четырех поколений — не такой уж большой срок для
родственных связей. Один язык, одни обычаи заставляли
аристократические семьи искать женихов или невест в Северной
Шарналии. И теперь эти межгосударственные браки грозили обернуться
настоящей бедой.
— За тобой придут, я знаю.