— А после Болгарии куда ты полетишь, Андрей?
— Хочешь в Россию? — улыбнулся он.
— Откуда ты знаешь? — Я испуганно сглотнула.
— Твое биополе. Оно очень сильное. Я могу читать его, будто открытую книгу.
— Хирурги умеют читать мысли?
— Скорее, считывать ощущения. Я очень хорошо тебя чувствую. Еще вчера это заметил. Когда ты упомянула маму, рядом будто взорвалось огненное поле боли.
— А сейчас? — Я с интересом заглянула в зеленые глаза. — Что ты чувствуешь?
— Сейчас у нас с тобой одно поле на двоих.
Андрей улыбнулся и принялся поглаживать мое запястье. Я будто задохнулась от вихря волшебных искр. Они взорвались прохладным дождем на коже, и я тоже улыбнулась. Одно поле на двоих. Как чудесно!
Официант принес нам кофе и сладости. Андрей нехотя выпустил мою руку, и мы принялись пить кофе.
Было что-то незабываемо уютное в этих мгновениях, в веселой болтовне ни о чем, в терпких нотах кофейного аромата, в его обворожительном голосе и глазах, в аристократических чертах лица, в черных волосах, в приторно-сладковатом аромате рома, бергамота и киприола, в роскошном коричневом костюме, в той предупредительной вежливости, с которой он отнесся к моей персоне.
— Я могу рассчитывать еще на одну встречу с тобой, Бьянка? — поправляя бежевое кашемировое пальто, уже на выходе из кофейни улыбнулся Андрей.
— А разве можно отказаться от Миссии?
— Я постараюсь выкроить один день, чтобы вернуться в Бухарест.
— Чтобы еще раз испытать волшебство одного поля на двоих? — ловко подхватывая его локоть, стрельнула взглядом я.
— Именно! — Он рассмеялся бархатным смехом, и мы подошли к «Мерседесу».
У поворота перед общежитием машина плавно притормозила.
— Когда я вернусь в Бухарест, хочу, чтобы мы встретились.
Я смущенно улыбнулась.
— Я буду ждать встречи, Бьянка. — Андрей сверкнул взглядом резко потемневших глаз.
— Я приду. Только… дай знать.
— Обязательно.
— Когда это будет?
— Очень скоро. Может, даже послезавтра. Ты сама поймешь. У нас одно поле на двоих, помнишь?
Я позволила себе вольность: сжала его прохладную ладонь своими тонкими пальцами. Затем подхватила сумку с конспектами и бросилась прочь из машины.
Черный «Мерседес» сорвался с места и быстро растворился в промозглой сырости.
5. Глава 4
Весь следующий день я сходила с ума от счастья и тоски одновременно. Конспекты были заброшены далеко в угол, а мое сердце сгорало в лихорадке. Русский прочно поселился в моем сердце, и от него не было никакого спасения.