Они улыбаются.
И пытаются шутить. И не смотрят на собственные руки, местами
обгоревшие дочерна… работы хватает всем. И Тобиас утрачивает
обычное свое спокойствие. Его движения по-прежнему скупы, но точны
и быстры. Он обезболивает.
И снимает слой обгоревшей кожи.
И еще один… скальпель в его руках, что кисть художника, и я душу
зависть, зная, что так у меня никогда не получится…
Эльза преодолевает брезгливость. В ее семье не любят уродств, а
ожоги – это уродство. Она осторожна и тщательна, она не только на
скальпель полагается, но и на собственное чутье, выбирая остатки
мертвой плоти.
Мелисса… ее мутит.
Она, пусть и имеет целительский дар, но все же слишком мало
работает, чтобы привыкнуть к такому. И всецело сосредотачивается на
себе, в кои-то веки позабыв о моем присутствии. Ей это идет на
пользу.
…точна.
Неспешна. И сильна… ее сила – бледно-золотистое сияние,
проникающее в кости, замедляющее распад плоти. И я вижу, как
постепенно восстанавливается перелом, бледнеют темные сосуды,
раскрываются, пропуская напоенную чужой силой кровь.
Мое дело – смотреть.
И говорить, если я вижу что-то не то… да, быть может, позже меня
допустят к пациентам, курсе этак на третьем, когда я окончательно
смирюсь с тем, что обладаю даром. А пока…
…беременная женщина, которая, смущаясь и розовея, шепчет, что с
ним не все в порядке… она понимает, что беременные часто тревожатся
по пустякам, но она не такая… и быть может, стоит посмотреть…
…я смотрю.
Это странно и, честно говоря, жутковато. Жизнь в жизни,
соединенные пуповиной, сплетенные живительными потоками силы…
…он будет магом, ее сын, причем немалой силы. Вот только и маги
не застрахованы от болезней. Ее опасения не беспочвенны, но говорю
это не ей, но мастеру. И та кивает.
Женщина остается в госпитале.
…не сомневаюсь, что Варнелия ей поможет, а что нам не позволено
присутствовать при операции – прочие недовольны – это логично. Я
вряд ли что-то пойму, а остальные…
Плевать.
Главное, чтобы обошлось…
Из госпиталя я возвращаюсь к обеду. Пара часов работы, но
выматывают изрядно. Порой я настолько устаю, что едва доползаю до
столовой. Ем… надо есть, и ем… часто – не ощущая вкуса еды, бывает,
даже не слишком понимая, что именно ем.
Мастер Витгольц, который непостижимым образом вытеснил всех
прочих – полагаю, не слишком они и сопротивлялись – привычно
хмур.