– Наверное, – растерянно согласился я.
Странно – вроде бы слова Лойсо должны были меня разозлить, но я испытал ни с чем не сравнимое облегчение. Он наконец-то сказал вслух то, в чем я уже несколько дюжин дней не решался себе признаться. Констатации малоприятного факта оказалось достаточно, чтобы я осознал его заурядность. Ну проиграл я одну-единственную схватку с непостижимым противником, как не раз проигрывал в карты, особенно садясь за стол с новым партнером, – с кем не бывает. Ну отдал я Черхавле Кумухара Манулу – очень может быть, что о такой счастливой судьбе бедняга и мечтать не смел. Одним словом, вполне можно жить дальше.
– Ну вот, – усмехнулся Лойсо, – до чего я докатился. Сижу тут с тобой, снимаю многочисленные камни с твоих многочисленных сердец. Можешь рассказать об этом своему ненаглядному Кеттарийцу. Он сразу поймет, что я давно перестал быть злодеем, заплачет от умиления, выпустит меня отсюда и похлопочет у нынешнего короля, чтобы меня назначили господином Почтеннейшим Начальником какого-нибудь сиротского приюта. Впрочем, нет. Это, пожалуй, было бы слишком ужасно!
Он еще немного позубоскалил на эту тему, а потом решительно потребовал:
– А теперь потрудись объяснить, с какой стати тебе и твоему шефу приспичило изучить биографию Угурбадо?
– Все-таки приспичило в первую очередь мне самому. В последнее время мне регулярно снятся какие-то дикие кошмары с его участием, – вздохнул я. – Спать совсем невозможно стало. А Джуффин заявил, что не обязан давать мне разъяснения по этому поводу. И посоветовал мне обратиться к вам, поскольку, дескать, этот Угурбадо – ваш бывший коллега. Наверное, это просто мелкая месть – ему не слишком нравится, что мы с вами подружились.
Все-таки я умею врать, когда здорово приспичит. Это довольно просто – если уж собираешься обмануть такого проницательного собеседника, как сэр Лойсо Пондохва, нужно свято верить каждому своему слову. А с этим у меня никогда в жизни проблем не было. Стоит только открыть рот, и меня несет так, что я сам перестаю контролировать ситуацию. А уж этот монолог оказался просто шедевром, поскольку был не абсолютной ложью, а вариациями на тему правды. Закончив говорить, я с изумлением понял, что уже по-настоящему рассердился на злодея Джуффина. Мне, бедняжечке, каждую ночь кошмары снятся, а ему плевать с крыши Холоми на мое душевное равновесие.