— Тут слишком много других машин, а
вдруг я их задену?
— Тогда мы быстро поменяемся местами
и уедем, пока нас никто не заметил...
Я открыла широко глаза в немом
ужасе.
— Да шучу я, шучу, — рассмеялся он,
— не волнуйся, как настоящий джентльмен я возьму всю
ответственность на себя.
Медленно выдохнув, я перевела рычаг
на буковку D и медленно отпустила тормоз. Машина поехала. Впервые в
своей жизни я вела машину!
Выпал снег. Люди выходили из
магазина с тележками, выгружали покупки и уезжали по домам. Я уже
давно сбилась со счета. Сколько я сделала кругов? Пять, десять?
Алексей Юрьевич продолжал командовать парадом, четко давая указания
«перед поворотом притормози, плавно поверни руль направо,
выравнивай», а мне ужасно не хотелось, чтобы эта поездка
заканчивалась.
Второй рабочий день имел все шансы
стать последним. Я опаздывала на работу. Полусапожки, не
предназначенные для пробежек, натерли мозоли и каждый последующий
шаг приносил все больше и больше дискомфорта.
— Да как так-то, — простонала я,
проверив время на часах.
Мы с Леной договорились, что теперь
я буду с утра приносить кофе и свежие рубашки. Случилось же со мной
все, что могло случиться в подобном случае. Вагон метро встал в
тоннеле из-за технических неполадок на десять минут. В кофейне
женщина средних лет с маленькой собачкой под мышкой никак не могла
определиться с заказом. Все это время ее питомец так звонко гавкал,
что у меня разболелась голова. В химчистке мне вручили несколько
вешалок, на которых помимо рубашек было еще тяжелое зимнее пальто.
Тотальная полоса невезения почти убедила меня в том, что я
проклята.
Взмыленная, раскрасневшаяся, я
выбежала из лифта и замерла около рабочего стола секретаря. Алексей
Юрьевич словно статуя сидел на кресле Лены и не шевелился. Он даже
не моргал.
— Доброе утро, Алексей Юрьевич, — я
попыталась улыбнуться, но его выражение лица подсказало, что не
стоит и уголки губ опустились вниз.
— Доброе утро, Ксения. Вы опоздали,
— последнее звучало как приговор к смертной казни.
— Да простите, не рассчитала
время.
— На пятнадцать минут. Ровно.
— Такое больше не повторится, —
соврала я, с моим везением повторится и не раз, — хотите кофе?
Бессмертный молчал, продолжая меня
разглядывать. Ему даже в голову не пришло забрать свое барахло.
Медленно выдохнув, чтобы не показать свой гонор, я открыла ногой
дверь кабинета и развесила вещи от светлого, будь он неладен, к
темному и оставила кофе на рабочем столе.