“Ровным счетом ничему, – ответил Тернер. – Такие еще будут”.
Вопросы адвокатов то и дело касались конструкции судна Тернера, делая упор на водонепроницаемые палубы и двери “Лузитании”, а особенно – на ее продольные угольные бункеры.
“Ведь это весьма необычно для пассажирского судна, не правда ли? То ли дело военные корабли”.
“Да, – сказал Тернер, – защита”.
Из дальнейших расспросов адвокатам стало ясно, что капитана мало интересует конструкция кораблей, включая его собственный.
“Вы не по механической части, вы – мореход?” – спросил один из них.
“Да”.
“И не особенно много внимания уделяете конструкции кораблей?”
“Да – лишь бы на плаву держались; а коли нет, я не дожидаюсь, пока затонут”.
На вопрос, есть ли что-либо “особенное” в водонепроницаемых дверях “Лузитании” и ее близнеца “Мавритании”, Тернер ответил: “Не знаю”.
Затем адвокат спросил: “До «Титаника» считалось, что эти огромные корабли не тонут?”
“С чего это вы взяли? – рявкнул Тернер. – Никто из тех, с кем я плавал, ничего подобного не доказал”.
Вся процедура завершилась вопросом о том, может ли корабль с пятью затопленными отсеками оставаться на плаву. Тернер ответил: “Мне, сударь, на этот счет совершенно ничего не известно; все зависит от размера отсеков, от плавучести: есть плавучесть – будет держаться, а нет, так пойдет ко дну”.
С тем он и вернулся к себе на корабль.
В тот же день, в пятницу 30 апреля, к Британским островам направилось судно другого рода – германская субмарина Unterseeboot-20>128; согласно приказу ей поручалась особо важная, срочная патрульная служба. Субмарина вышла из порта в Эмдене, что на северо-западном побережье Германии, в 6.00, без всякой помпы. Команды субмарин дали Северному морю прозвище “Веселый Ганс”, однако в тот день море и небо были серыми, как и плоская земля, окружавшая порт. Субмарины стояли у причала бок о бок, связанные между собой канатами, их боевые рубки походили на далекие замки. Ветер налетал на берег со скоростью 4 узла.
U-20 двигалась по реке Эмс к морю, бесшумно и почти не оставляя за собой следа. На верху боевой рубки стоял капитан-лейтенант Вальтер Швигер – капитан субмарины, в фуражке с козырьком и непромокаемой кожаной форме. Рубка представляла собой квадратную камеру, выдававшуюся кверху из мидель-шпангоута субмарины, где помещались всевозможные приборы управления и два перископа, один – основной боевой перископ, другой – вспомогательный. Во время подводных атак Швигер располагался тут, защищенный толстыми стенками рубки из углеродистой стали, и, глядя в основной перископ, указывал команде направление, в котором следовало вести торпедный огонь. Когда субмарина поднималась на поверхность, небольшая палуба на верху рубки становилась выступом, откуда он мог осматривать море вокруг, но от непогоды почти не защищала. То утро выдалось холодное; из люка внизу доносился запах кофе.