Избранное. Том I - страница 34

Шрифт
Интервал
похожее на сновидение, чем на явь, и
названное неверным словом Жизнь.
Но больше Прошлого, Настоящего и
Будущего, больше молитвы и музыки
я люблю самое прекрасное создание
Бога на Земле, – чудо, открывающее нам
Вечность и названное, словно в насмешку,
беспечальнейшим словом Смерть.

1980

Интермедия: Флейта Фридриха Великого

I. «Флейта печали, о чем – неумолчные крылья?..»

Флейта печали, о чём – неумолчные крылья?
Небо разлуки, кому – непомерная тяжесть?
Мы – только бабочки,
          нежить ночной сегидильи.
Будем же слушать крылатое пенье,
                            обнявшись.
В латы затменья закованы души созвездий.
Флейта печали трепещет
                     на прусских равнинах
Музыкой света —
                на крышах старинных поместий,
Музыкой тени —
        на кладбищах вёсен старинных.
Бьётся о твердь небосклона лиловое пламя.
Ночь раздвигает владенья свои до предела.
К этому пламени бабочки никнут цветами.
Флейта умолкла – душа, говорят, отлетела…
Время и Бог – высоко над людьми и богами.
Станьте, король мой,
                     крылатого тенью созданья
…Памятник сшёл с пьедестала,
                                     оставив на память
Грохот шагов —
                    и невидимой флейты звучанье.

24.09.1978

II. Глашатай в Гаммельне

(«Глашатай лгал о равенстве…»)

Глашатай лгал о равенстве
народу своему,
И смерть казалась празднеством
поверившим ему.
На многолюдной площади
трубил он о войне:
«Красотки! Зря полощете
печаль в голубизне
воды!» На бочке с порохом
как речь его странна!
«Эй, юноши! Подсолнухам
не время жить: война!»
Глашатай лгал от имени
солдата-короля:
«Родители! О сыне ли
печалитесь? Земля
сокроет всех, кто жив ещё —
а смерть легка в бою.
Вам путь в геенну вымощен —
а сын – давно в раю…»
Глашатай звал: «Выкатывай
все бочки, пей до дна!
Эй, бюргеры, выкладывайте
талеры: война!»
Глашатай лгал, и яростью
горел, и звал во тьму…
И смерть казалась радостью
поверившим ему.

Июнь 1979

III. Первый монолог Фридриха

(«Когда, подобно птичьему крылу…»)

Когда, подобно птичьему крылу,
Застывшему в полёте молчаливом,
Луна, взойдя над пепельным заливом,
Развеет серебристую золу,
Когда ночная бабочка во мглу
Добавит тьмы крылатым переливом,
В мой час последний, стоя над обрывом,
Я близкой смерти вознесу хвалу.
Луна умрёт, листву посеребрив,
Пустыней станет пепельный залив,
И лишь золу минует превращенье.
Следующая страница