— Но зачем?.. Зачем правителю Лааре нападать на людей и рвать их
на части?! Должна же быть какая-то причина?
— Эх, миледи, разве чудовищам нужны причины? Разве волку нужна
причина, чтобы рвать овец? Такова его волчья натура. Но ему уже
недолго осталось — к началу зиму мы возьмём перевал и уничтожим
Лааре вместе с этим поганцем.
Кайя сидела, положив голову на сложенные руки, и внимательно
слушала рассказ капитана. А Дарри сначала говорил неохотно, но
потом увлёкся. За три года охоты на Зверя у него накопилось немало
интересных историй, а Кайя была благодарной слушательницей. Он
рассказывал о тайных тропах, поисковой нити, о том, что правда, а
что нет в историях о Звере, о её отце и о том, что будет, когда
война, наконец, закончится.
Кайя слушала и задавала вопросы, страх совсем прошёл, рядом с
капитаном было так спокойно и понятно, что однажды Зверь всё-таки
будет пойман. Она сама не заметила, как заснула, прислонившись к
плечу Дарри.
И он не стал её будить.
Рокна ей понравилась.
Хотя в Обители старшие сёстры всегда говорили, что это город
зла, греха и порока, продажных женщин и мужчин и ещё много чего, о
чём леди знать не полагалось. И Кайя думала, что попадёт в мрачное
и грязное место с узкими улочками, окнами-бойницами и теми самыми
женщинами, что стоят в подворотнях и переулках с голыми ногами в
язвах.
А город её встретил разноцветными флажками и гирляндами,
водопадами лиловой глицинии, цветущей вдоль изгородей, ставнями в
резных деревянных кружевах и красными черепичными крышами. Мощёные
улицы стекались с холма вниз, к морю, где зажатая между двух утёсов
бухта, как распахнутый сундук с драгоценностями, пестрела кораблями
под всеми флагами от Эдда́ра до Ска́ндры.
Рокна — большой торговый порт, город вольный, шумный,
своенравный и богатый. Защищённый с севера горами, а с юга —
выступающими в море утёсами, охраняющими гавань. Этот город
торговцев и свободных людей был похож на разноцветный тюрбан
наршарра́хского купца, украшенный перьями, рубинами и изумрудами,
сияющий и яркий, в котором все краски сплетались в причудливый
клубок. Так показалось Кайе, когда они проезжали по его улицам.
Торговый квартал пестрел россыпью лавок. Плотные тюки атласа,
тафты, парчи и батиста проглядывали сквозь открытые двери. Повсюду
на лотках лежали муаровые ленты, костяные и перламутровые гребни и
зеркала. Пряности перемежались с серебряными кувшинами и чашами, и
запах корицы и ванили растекался в воздухе и дурманил голову.
Бродячие артисты на ходулях и циркачи с обезьянками бродили по
улицам, зазывая народ на представления. Таврачьи гадалки
раскидывали карты прямо на мостовой: женщинам — на счастливую жизнь
и большую любовь, а мужчинам — на богатство и подвиги.