Маска на лице тоже немного изменилась, появился рисунок двух
полос-усиков с обеих сторон, и улыбка. Все это было выполненно уже
начавшим меня раздражать красным цветом. Но несмотря на кажущуюся
целостность, эта маска раскрывалась даже шире чем предыдущая, хех,
а ротик-то подрос, теперь больше откусить смогу. Дыра пустого не
изменилась вовсе, что и не удивительно.
- “Господин, и что вы теперь намерены делать?” – Спросила из
подсознания Уро.
- “Мои цели ни капли не изменились, разве что необходимость
стать арранкаром раньше прихода Сосуке-куна лишь возросла”. –
Ответил я, развеивая зеркало.
По бесконечной пустыне неторопливо шел пустой, отличающийся от
своих собратьев лишь ростом и узорами по всему телу. Осмотревшись
вокруг и принюхавшись, он издал тихий рык, но так никого и не
заметил, пока прямо под ним из песка не вынырнул двухметровый лис с
тремя хвостами, одним движением отгрызая голову своему менее
удачливому сородичу.
- Нет, по-моему, так я уже делал. – Раздался равнодушный голос
треххвостого, когда тот доел свою жертву.
Разогнувшись и осмотревшись, я выбрал направление, в котором и
направился на этот раз. Я уже более пяти лет блуждаю по этой
чертовой пустыне, и дабы не сойти с ума, придумал интересный способ
тренировки своих возможностей кицуне, совмещенный с добыванием
пищи. Пригодились и те шары иллюзорного пламени, ставшие красного
цвета, что так отвлекали низших пустых, хотя я и сам до сих пор
низший. Всего лишь добавить в каждый шарик каплю реацу и мои
сородичи уже носятся за ними, позабыв обо всем. Я же их спокойно
убиваю и поедаю. Как я понял, эти идиоты принимают мои шарики за
осколки душ и слетаются на них словно мухи на г… я хотел сказать
мед. Это было забавно, но быстро наскучило. Тогда я решил с помощью
иллюзий стравливать друг с другом группки пустых, или, выбивая из
такой группы одного и создавая материальную иллюзию бедолаги, сам,
передвигаясь под песком, в который я спокойно нырял, двигался
следом, управляя куклой, с помощью которой я вырезал его товарищей.
Но и это было не интересно, мне хотелось чего-то необычного, а все
новые придумываемые способы быстро надоедали.
По заверениям моих зампакто, это было мое безумие, так же как и
жажда битвы, и в зависимости от того, которое перевешивало,
определялось мое поведение при встрече с сородичами. И хотя чаще
перевешивало именно желание все красиво и необычно обставить, порой
выигрывало именно желание убивать, и тогда я словно безумный
бросался вперед. Правда, я нашел способ не то чтобы подавлять,
скорее, оттягивать момент приближения срыва. Уходя в скрыт, я
стравливал пустых, а затем в общей драке сбрасывал его и пожирал
убитых. Таким способом я и прилив адреналина получал (при условии,
что он в моем теле вообще есть, но скорей это чисто психологический
эффект), и порой на меня все же нападали, особенно в конце. Да и,
несмотря на реацу, на порядок возросшее с тех пор и сейчас
находящееся на уровне восьмого офицера Готея, или в одну пятую от
гиллиана, я скрывал его по максимуму, оставаясь пустым чуть ниже
среднего уровня, все же скрывалось оно у меня в процентном
соотношении, так что с каждой охотой даже то, что оставалось
открыто, немного возрастало.