К слову говоря, слуг в доме было немного: дворецкий, пара
приходящих служанок, повар и Анна, которая была и управляющей и
личной камеристкой одновременно. Я оправдывала свой минимализм
любовью к уединению, но на самом деле не хотела лишних разговоров и
подозрений. Анна и Гарри, дворецкий, жившие в этом доме ещё во
времена почивших родителей, знали о роде моей деятельности и хотя
активно её осуждали, заявляя, что негоже молодой леди таким
заниматься, были для меня семьей. Эти люди скорее сами на эшафот
пойдут, чем выдадут свою леди, которая в их глазах всё ещё
оставалась непоседливым ребёнком, даже в свои двадцать пять
лет.
— Могли хотя бы предупредить, чтобы мы не беспокоились. И к
властям же не обратиться, о горе то, горе… — причитала Анна.
— Не волнуйся, власти и так были в курсе, — мягко сказала я, но
сверкнувший молнией взгляд не укрылся от женщины.
— Значит, всё-таки попались?! — воскликнула она.
Я успокаивающе похлопала её по плечу.
— Анна, теперь всё хорошо. И будет ещё лучше, если ты
разберёшься с вот этим, — срывая платок, сказала я.
Маленькая круглая розовощёкая женщина побледнела.
— Где вы были всё это время, госпожа? — бесцветным голосом
прошептала она.
— Не важно.
Анна, быстро взяв себя в руки, ей не впервой с таким
сталкиваться, принялась за работу. Она принесла несколько баночек и
обмазала их содержимым всю голову. Проводя эти манипуляции, женщина
попутно пыталась распутать наиболее крупные узлы. Разделив волосы
на три части, принялась их расчёсывать.
— Прекратите кричать! Вы и худшие истязания терпели.
Я раздражённо вздохнула, принимая правоту её слов. Но выносить
мучения в тюремной камере намного проще, чем издевательства в
родном доме.
— Шанс сохранить есть? Хотя бы маленький?
— Сидите спокойно, — снова одёрнули меня.
Спустя четверть часа послышался характерный щелчок ножниц.
— О нет! — Скорости моей реакции можно было позавидовать.
— Без этого никак, деточка.
— Не хочу.
— Ну что вы как маленькая, леди Риджина. Всё сделаем красиво, вы
же любите быть оригинальной. В любом случае вам придётся
притвориться, что нравится, иначе я сильно расстроюсь.
Я уставилась на свою служанку. Если под оригинальностью она
подразумевает тот ужас, что мне предложили в салоне, то я
категорически против. Я не настолько экстравагантна в обычной
жизни. В последней поездке в Элинорк, щеголявшие с открытой шеей,
меня ошарашили. Но Анна слушать возражения не желала и, не давая
времени на раздумья, щёлкнула инструментом.