«Ложные схватки»? Вы что, шутите? И это вот все было ложными схватками? Да я уже пописать не могу без катетера – боль невыносимая! А спина во время схваток болит так, будто мне в поясницу цистерна с горящим бензином давит, причем острым краем. Все десять из десяти, разве может быть что-то сильнее?
Но я послушно поднялась на другой этаж. Что еще оставалось делать? Не требовать же кесарева, устроив позорнейшую истерику в кабинете главврача.
Зря не устроила. На втором этаже меня ждали самые долгие и мучительные сутки в моей жизни. Я бродила по коридорам, как стонущий призрак, распугивая беременных на сохранении своим бледным, искаженным от попыток молчать лицом. И какой идиот придумал переводить рожениц в патологию? После меня девчонки наверняка в голос будут клянчить эпидуралку, когда придет время. Я бы, конечно, спряталась в палате, но со мной вместе лежала еще одна «недородившая». Она дремала, временами едва слышно постанывая, и я не хотела ее тревожить. Ходила из угла в угол мимо доброй и отзывчивой, но совершенно бесполезной в моём случае дежурной акушерки.
Порой я запиралась в душевой (слава богу, хоть здесь были задвижки!) и подолгу стояла под горячей водой. Это было единственным средством, которое хоть немного помогало. Но стоило сделать шаг наружу, как все начиналось сначала. А к ночи вода перестала быть горячей. Помыться можно было, но боль она уже не облегчала. И всю оставшуюся ночь я провела, сидя на диванчике возле поста акушерки (или подлетая над ним). Добрая женщина покорно помогала мне пережить ночь, хоть это и не входило в ее обязанности. Учила меня дышать, отвлекала разговорами. А когда было совсем невмоготу, и я лезла на декоративную пальму, одиноко стоящую в углу и материла ЕГО, вежливо делала вид, что ничего не замечает.
- Ну почему так? - спрашивала я её. - Чем я это заслужила? Все, кто со мной поступил, уже родили. Даже соседку с такими же «ложными схватками» уже отправили в родильный. А у меня все ещё ни намёка на раскрытие.
- Бывает, - отвечала она, просматривая какие-то бумаги в жёлтом свете настольной лампы. - Детки тяжело даются. Ты думай о своём малыше. Кто у тебя? Девочка?
- Мальчик, - отвечала я, опять принимаясь терзать пальму. - О-о, да когда же это кончится?
- Дыши, Катенька, дыши, - приговаривала она, сочувственно глядя, как я сжимаюсь в комок. - После этой схватки пойдём на КТГ.