Я хотел добиться того, чтобы она переключилась со своих
печальных мыслей о погибшем муже. Пусть оглянётся по сторонам. Для
этого я даже навещал её во сне, сам ночуя либо в стогу сена за
селом, либо у какой-нибудь сердобольной бабы на сеновале.
Ещё я добивался того, чтобы она обратила внимание на меня. Мне
было бы проще помочь ей, если бы я находился где-то неподалёку. Я
подменял картинку в её снах, то заменяя её нежной музыкой и видами
моря, то демонстрируя ей свою улыбающуюся рожу со сбитой на самый
затылок соломенной шляпой. Каюсь, я добавлял ей при этом и немного
вожделения, отчего эта юная женщина начинала беспокойно ворочаться
во сне. И, как я уже сказал в самом начале, спустя три недели это
случилось!
Была суббота. Вечером я верхом на злющем быке Яшке,
которого боялись не только все дети и взрослые, но даже и наглые
деревенские собаки, которые вообще никого не боятся, подогнал трёх
коров Аксиньи к её воротам, улыбнулся ей и собрался уже проехать
мимо, как вдруг она разомкнула плотно сжатые губы и сказала:
- Эй, пастушок, передохни!... Можешь сегодня у меня на сеновале
переночевать. У меня банька топится. Сможешь помыться, а я твою
одежонку постираю. К утру, глядишь, возле печки высохнет.
Довольно улыбаясь, я спрыгнул с шеи быка и шепнул ему, чтобы он
топал домой самостоятельно. Он сердито фыркнул на это, потому что
ещё на лугу я пообещал доехать на нём до самых ворот его дома.
Аксинья улыбнулась пожалуй впервые с того момента, когда гонец с
чёрным флагом шагнул в её калитку.
- Как это тебе, парень, такую зверюгу приручить удалось?
- Добрым словом, хозяйка! Ты вон мне по-доброму
улыбнулась и, считай, я тоже приручён... Банька, говоришь? - я
мечтательно закатил глаза к небу, - Уже и не припомню, когда в
последний раз в баньке мылся! Только как же ты одёжку мою стирать
будешь, если у меня окромя этих портков ничего другого нету?
Голышом спать холодно, хозяйка!
Она усмехнулась, пропуская меня во двор:
- Придумаю что-нибудь. Тебя как звать-то, пастушок?
- Сашком люди кличут. - солидно ответил я, - А тебя,
хозяйка?
- Аксиньей люди кличут. - передразнила она меня.
Я рассмеялся:
- А ты весёлая, Аксинья! Где тут у тебя сеновал?
Она мотнула головой, увенчанной короной тяжёлой косы, назад:
- Там. Самый большой сарай. Найдёшь...
Сходив в дом, она вынесла оттуда горбушку хлеба с тремя толстыми
кусками розового сала.