- А тебе не понравились, значит? - надулась она.
- Почему? Понравились. Я же тебе говорю - не хочу
твоему жениху дорогу заступать! Это пока не знал, что у тебя жених
есть, я хотел их потрепать, тебе и себе удовольствие доставить. А
сейчас, когда знаю, что есть кому этим заниматься, то и мне это
стало не нужно. Понимаешь?
Она кивнула и вдруг подхватилась:
- Ой! Дядя Фёдор идёт! Я убегаю...
Она схватила пустой туесок и припустила по лугу. Бык Яшка
проводил её хмурым взглядом. Я лёг, закрыл глаза и надвинул на лицо
свою драную соломенную шляпу. Что сейчас начнётся, я уже знал.
- Бездельник! - послышалось издалека, - Весь день бока мнёт! Что
за помощник такой мне достался! Чтоб тебя черти взяли!
Спотыкаясь и пошатываясь, дядя Федя брёл ко мне. Сейчас спросит,
нет ли чего поесть, потом пожалуется, что башка трещит и попросит
подержаться за руку, а потом пошлёт искать какую-нибудь корову,
которую он с пьяных глаз не заметил... Репертуар известен...
- Чего разлёгся? - загремел дядя Федя нависая надо мной. -
Пеструшка старосты в лес убежала, волки её задери, а он лежит тут,
пузо греет! Ну-ка, марш искать!
Это было изменение репертуара. Обычно приказ бежать и
разыскивать какую-нибудь корову следовал после жалобы на головную
боль. Я приподнял шляпу и посмотрел на красную рожу своего
начальника. На ней всё было без перемен. Странно...
- Чего вы разоряетесь, дядя Федя? Пеструшка залезла по самые
ноздри в болотце у реки! Отдыхает... Вы бы тоже сели
и отдохнули. Только подальше от меня, ладно? Опять
самогонку луком закусывали? Дух от вас дюже густой идёт.
- Поговори мне ещё, сопляк! - пробурчал он. - Пожрать
ничего нету?
"Ага, - наконец-то догадался я, - он просто с другого конца
решил начать!"
- В моей сумке. Хлеб и сыр есть, - ответил я, воссоздавая только
что съеденные нами кусок сыра и ломоть хлеба в своей сумке.
Сумка, висящая на сучке берёзы, шевельнулась. Дядя Федя
заметил это шевеление, потряс головой, полагая, что это последствие
тяжёлого похмелья, и на всякий случай перекрестился. Выудив из
сумки сыр и хлеб, он тяжело уселся на траву рядом со мной и поделил
мою добычу пополам, ловко используя колено вместо второй руки.
Протянув мне мою долю, он уважительно спросил:
- Сыр? Это кто же тебя сыром-то угостил? Не Аксинья часом?
Я кивнул, надвигая шляпу на лицо: