Яшка тяжело развернулся и пошёл в мою сторону. Вся его гордость
заканчивалась, когда он слышал про чёрный хлеб с солью.
- Ты маленький, а они большие, хозяин! - виновато буркнул
он.
- Я маленький телом, но силён духом! Я тебе уже много раз
говорил об этом. У тебя короткая память, Яшка! Как у той тёлочки,
которую ты вчера драл!
Бык сердито фыркнул. Сравнение с тёлочками его обижало. Но меня
тоже можно было понять! Я разозлился, что он вмешался в
воспитательный процесс. Всё складывалось исключительно
благоприятно! На лугу кроме нас никого. Отхлестал бы я отца Ольги
так, как он её избил, и лишил бы обоих памяти сегодняшнего
дня. Пусть гадают, кто его так отлупил. Заодно сам почувствует, что
такое быть сильно избитым!
- Ладно, не дуйся! - начал остывать я, - Ты прав, друзей всегда
нужно выручать. Даже тогда, когда они тебя об этом не просят. Иди
ко мне, дам тебе хлеба с солью!
Бык остановился в трёх метрах от меня. Характер показывает.
Оставшиеся три метра должен был проделать я. Я прошёл полтора метра
и остановился, протянув ему руку с зажатой в ней здоровенной
горбушкой чёрного хлеба. Слегка подсушенная, как он любил, и
поблескивающая крупными кристаллами соли.
Искушение оказалось сильнее гордости. Яшка подошёл, мягкими
губами взял у меня из руки горбушку и смачно захрустел. Со стороны
дороги послышался крик:
- Отгони быка, паря! Поговорить надоть!
Я потрепал Яшку по могучей шее и сказал:
- Возвращайся к стаду, бык. А то как бы молодые бычки не
подумали, что у стада больше нет хозяина. Начнут твоих тёлок
драть... А с этими я сам разберусь! Ты, главное, не подходи близко,
чтобы и тебе случайно не досталось!
Яшка повернул голову и посмотрел в сторону стада. Он
презрительно фыркнул.
- Чего ты фыркаешь, бык? Ты же слепой, как филин днём! Иди,
говорю! Дружба, дружбой, но не испытывай моё терпение!
Яшка любил, когда я его называл быком. И, как бы он ни
храбрился, а меня он побаивался и признавал моё верховенство. Он
нехотя развернулся и потрусил назад. Я подобрал брошенный крут
и, на ходу наматывая его на локоть, направился к парочке рыжих.
Кажется, ещё не поздно заняться их воспитанием.
Они так и стояли в пыли на дороге. Пыла у них поубавилось, но
это в любую минуту может измениться. Я остановился, не доходя до
них десяти метров, и крикнул: