Лара как раз собралась спросить, что
предпочла бы Анна Григорьевна на обед, когда – в столовую вошел новый их
постоялец.
Признаться, Лару вот уже десять лет
как страшно манила к себе личность последнего хозяина Ордынцевской усадьбы.
Каких только баек не травили про него на Болоте, и настоящей мукой было выудить
из тех баек толику правды. Однако Лара в этом преуспела.
Она разыскала даже его портрет –
старую газету с фотокарточкой, если точнее.
Спасла ее от участи быть пущенной на растопку и с тех пор хранила у
себя.
Граф Николай Ордынцев был весьма
выдающейся внешности мужчина. В профиле его, гордом и благородном, будто
срисованном со старинных монет, и впрямь было что-то от благородного Ворона.
Такое лицо, увидав один раз, не забудешь никогда.
Еще и потому Лара не признала в господине
Харди потомка Ордынцева – они были совершенно не похожи. Господин Харди, вне
сомнений, хорош собою, его яркие синие глаза и ямочка на подбородке уж точно не
оставляют девушек равнодушными. Но он более походил на парней с Болота, чем на потомка
благородного Ворона.
Совершенно иное дело мужчина, только
что вошедший в двери буфета.
Ему нынче было, наверное, не меньше
пятидесяти; волосы серебряные от седины, узкие плечи и крайне невысокий рост.
Однако этот точеный профиль именно их – Ордынцевский. Ошибиться невозможно.
Еще до того, как пожилой мужчина
представился, Лара почтительно опустилась перед ним в реверансе. Назвалась.
—
Мое почтение, Лариса Николаевна, - поклонился Ордынцев в ответ, и после поклонился
и Анне Григорьевне – с большим, нужно сказать, вниманием.
И обе они ахнули с восхищением, когда
Ордынцев показал из-за спины букетик полевых цветов – маргариток и алых
душистых маков, который разделил надвое и подарил обеим дамам.
Господин сей представился Александром
Наумовичем, и он и впрямь намерен был надолго задержаться на побережье. Юность
и молодость провел он во Франции, отдалившись от родственников, там и женился,
родилась дочь – единственная, увы, потому как жена вскорости умерла.
Оказалось, что Ордынцев проснулся еще
на рассвете, успел познакомиться с Анною Григорьевной и, подобно Ларе, был
очарован благородной красотой этой женщины. А может даже и поболе Лары…
Девушка не знала уж, куда деть свои
глаза – настолько лишней она себя здесь чувствовала. И, в то же время, была
счастлива, что знакома теперь с этими людьми и даже может с ними разговаривать.