Сердце ворона - страница 30

Кон же в ответ усмехнулся, но взгляд его оставались по-прежнему сосредоточенным. Как ни надеялась Лара, тот мальчишка из ее детства не показался даже на минуту. Она лгала ему – изменился он очень сильно.

А потом Кон заговорил, и сразу стало понятно, что явился он сюда не только потому, что соскучился.

— Лара, послушай, я чемоданы на вокзале оставил и с Юлией еще не говорил… потому как хотел прежде увидеться с тобою. – Он взял ее за плечи, не позволяя теперь даже взгляда отвести. - У меня к тебе просьба, Лара. Ты помнишь ту ночь, когда мы влезли в усыпальницу Ордынцевых?

— Такое не забывается, Конни, - Лара поежилась и все-таки отвела взгляд. - Я до конца дней буду ее помнить.

— А медальон? – Конни сжал ее плечи сильнее. – Он все еще у тебя?

Наверное, Лара с самого начала знала, что он попросит ее именно об этом. И знала, что в миг, когда она ответит – их дружба кончится.

— Нет, Конни, я его потеряла. Прости.

Шесть лет, целых шесть лет Лара не видела Кона.

И все же это не означило, что он ни разу с последней их встречи не навестил «Ласточку». Кон был здесь три года назад, зимою, вскоре после похорон отца, Алексея Ивановича Несвицкого. Мама-Юля твердит, что приезжал он только лишь оспорить завещание да заявить свои права на пансионат, но Лара догадывалась, что она наговаривает. С маменьки станется наврать. Но Лара-то знала Кона!

Зима в тот год была лютой: вслед за Алексеем Ивановичем тяжело заболела и слегла старая нянька-Акулина, и Лара поехала в Болото ухаживать да скрасить последние дни. Благодаря ее ли заботе, но нянюшке удалось все-таки побороть хворь – а вот с Коном Лара разминулась. Лишь гораздо позже узнала о его визите. Он мог бы, конечно, сам отыскать ее на Болоте… Да и Акулина ему не чужая: прежде чем ей поручили Лару, та второй год уже нянчила Кона, матушка которого умерла вскорости после родов.

Мог бы, да не заехал. Лара не бралась гадать о причинах. Но последние робкие надежды, будто она для него нечто большее, чем босоногая девчонка из южного детства, Лара отринула с тех пор. Не написала более ни одного его портрета и запретила себе вспоминать. Последнее, правда, давалось с трудом, потому Лара приобрела привычку щипать себя за руку всякий раз, как мысли отправляли ее к Кону – это помогло. По крайней мере, на сегодня образ его появлялся в голове раза два в день, не чаще. Да и то мельком, без прежней жгучей боли.