Обычно
это получалось – вышло и на сей раз.
Рахманов
увидел ночное небо и маленький Тихоморск под ним, домишко, принадлежащий
Горихвостому и его самого. Жены нет, детей тоже. Именно Горихвостов первым, еще
в марте, обнаружил, что три убийства, свершенные близь Тихоморска, чрезвычайно
схожи меж собой и имеют явно оккультный толк. Большой резонанс в итоге дело
получило, аж до Петербурга дошло. Тогда-то Рахманову и велели ехать сюда, на юг
– мол, как раз его профиль.
— Есть, - ровно ответил Горихвостов на его
вопрос, – прочие пятеро из окрестной голытьбы, а этот из господ. Вы на одежу
посмотрите.
Рахманов
спорить не стал, поглядел на распростертое тело мужчины. Приблизился.
Убитый
был тот самый, из видения. Лежал в центре круга на бурой от высохшей крови
траве с развороченною грудной клеткой. Не мудрено, что столько крови: не только
кожа и мышцы были вспороты, но и ребра торчали обломками наружу, обнажая
искромсанные внутренности.
Он
умер от адской, невыносимой боли, пока ему, еще не испустившему дух, вырезали
сердце.
Рахманов
понял это, даже не касаясь трупа: тьма, густая, непроглядная, кричала об этом
столь громко, что на миг почудилось, будто ее слышат все, кто стоял внутри
круга с примятой травой. Находиться здесь было физически невыносимо: Рахманов
за годы в полиции повидал множество мест, где свершались злодеяния – но это
выделялось даже среди них.
Недаром
ни птицы, ни звери за истекшие сутки не тронули трупа, воронья и близко не
наблюдалось. Хотя ощипанных вороньих перьев хватало с лихвой…
По-видимому,
и прочим полицейским чинам было здесь неловко. Даже бойкий Горихвостов заметил
вполголоса:
— Чертовщина, ей-богу… Ручаюсь, что и сердце
ему вложили воронье. Как тем пятерым, - он перекрестился.
— Пускай сердце ищут, - распорядился Рахманов.
– Не воронье – его. Быть может, в кострах, или закопано где поблизости.
Он
знал, что в грудь трупа убийца и впрямь вложил воронье сердце. Однако куда он при
этом дел человечье – не видел.
Рахманов
обошел распростертое тело и встал туда, где некогда был убийца. Рядом толпились
полицейские, так что глаза Рахманов не прикрывал – здесь, внутри круга, все
чувствовалось куда острее.
На
сей раз он разглядел, что той ночью была полная луна – пять костров горели едва
ли ярче нее. Видел спину нагой женщины, верхом сидевшей на распростертом на
траве мужчине. Ее волосы цвета пшеницы казались огненными в красных отсветах
костров, они плащом укрывали плечи и чуть взлетали вверх каждый раз, когда ее ягодицы
опускались на бедра мужчины.