– Сопротивление бесполезно, – голос
человека в чёрном загрохотал ещё громче. – Сейчас на площадь
приземлятся вертолёты. Просьба ко всем жителям в добровольном
порядке подняться на борт. Иначе, – человек в чёрном на секунду
умолк, – мы будем вынуждены применить силу.
Словно подтверждая слова человека в
чёрном, с неба упал не просто стрёкот, а сильный гул. Юрий тут же
задрал голову.
– Вот это да! – удивлённое
восклицание само выскочило из груди.
С неба медленно и величественно
опускается летун. Но какой же он огромный и пузатый. В отличие от
мелких, у него нет четырёх хвостов по бокам. Хотя над самим летуном
что-то крутится с такой большой скоростью, что даже толком не
разглядеть. Поток холодного воздуха едва не запорошил глаза пылью и
песком. Волосы и подол праздничной рубахи затрепетали так, будто
Юрий в грозу и в бурю вышел из дома. Наверно, это и есть тот самый
«вертолёт».
Сильный ветер сорвал с головы
священника скуфью, а епитрахиль стегнула его по лицу, от чего отец
Кондрат будто проснулся.
– Не имеете права! – сквозь рёв
огромного летуна прорезался звонкий голос отца Кондрата. – У нас с
вами договор! Мы не висим на шее государственного бюджета! Вы, в
свою очередь, не трогаете нас!
Какой ещё договор? Юрий не поверил
собственным ушам. Ведь отец Кондрат сам постоянно твердит, что
истинные люди бежали в тайгу, дабы спасти свои бессмертные души от
бесовских машин Внешнего мира. Именно бежали. А тут, вдруг,
какой-то договор? Разве с исчадиями ада можно договориться? А если
можно, то какой ценой?
– Договор аннулирован, – человек в
чёрной одежде рассмеялся так, будто священник сморозил нелепую
глупость. – Отец Кондрат, не доводите до греха. Жители деревни
Вельшино старше пятнадцати лет подлежат переселению в «Благодатный
мир». Смиритесь. Подчинитесь. И тогда никто не пострадает.
Впрочем, отец Кондрат, – человек в
чёрной одежде хитро подмигнул, – если вы не согласны с
постановлением правительства, то можете подать в Конституционный
суд.
Юрий вместе с прочими односельчанами
уставился на отца Кондрата. Что? Что скажет тот, кто вот уже третий
десяток лет направляет их на путь истинный? Тот, чьими устами
вещает сам бог? Отец Кондрат и сам прекрасно понимает, что паства
ждёт его решения. Понимает, но продолжает молчать. От напряжения
его пальцы, что сжимают толстую Библию, побелели.