Женщина смотрела с вызовом.
И…
- А она?
- Она? – отец задумался и крепко. И вскоре вынужден был
признать. – Убили Мишеньку и его секретаря. Брасова исчезла… честно
говоря, думаю, ее тоже убили. Не тот у нее характер, чтобы
держаться в стороне.
- Как ты сказал?
- Брасова. По первому супругу… она сама из простых, но замуж
вышла удачно. Оба раза. А еще она была достаточно умна,
чтобыпонимать, что ее здесь не любят. Пожалуй, у Мишеньки, будь он
порешительней, имелись неплохие шансы. Но он полагал, что верность
превыше всего. И пусть брат отрекся, но оставался Алексей, которого
можно было бы короновать, а раз так, то собственные права свои
Мишенька полагал недостаточными. Его убили прежде Николая, верно,
опасаясь, что, как только известие о расстреле дойдет до Мишеньки,
он не станет более притворяться покорным.
…еще снимок.
Вновь старый и смутный…
- Мой дядя… кузены… великая княжна… она была в немалых летах и
нравом отличалась на редкость неуступчивым. У них у всех был шанс
уехать, но… никто и не думал, что все так повернется. Смуту
полагали временной. Как же, война, которая тянулась столько лет,
народ устал, вот и бунтует, но на всяких бунтовщиков войска
сыщутся, и надо лишь погодить.
Пожилая женщина, чьи черты лица кажутся смутно знакомыми. И
мужчина в старого кроя платье, рядом с ним – мальчик… и снова
мужчина, но другой.
Незнакомые чужие люди, которые могли бы быть родней.
- Их убили в Алапаевске, якобы неизвестная банда. Охрану
расстреляли, а их увезли… после смутьяны объявили о побеге…
И снова снимки.
- Арсинор… расстреляли прилюдно, о чем и написали в газетах…
…и еще один.
Кровь, кровь и снова кровь… их вырезали, всех тех, кто был
связан друг с другом незримыми узами родственной силы. Вырезали, не
понимая, что пролитая, кровь взывает к отмщению, а сила
пробуждается, готовая выплеснуться.
И выплеснулась.
Пролетела по людям, изменяя их, побуждая лить еще больше
крови.
Лешек закрыл глаза и велел себе успокоиться. Тот, кого он ищет,
где-то здесь, он сокрыт за снимками.
- У них детей быть не могло, во всяком случае известных и
признанных… - отец закрыл альбом и провел руками по лицу. – Мне
повезло. Я не знаю, что делал бы, если бы остался здесь. Но… я
уродился на редкость слабым, больным, и никто из целителей не давал
мне и года жизни… кроме Одовецкой.