Мама Эйлин клубни отмыла и почистила, наконец начав использовать
на кухне заклинания (ура, она все-таки что-то кулинарное знает!), а
я резал и выкладывал на старое, ветхое, но чистенькое полотенце,
подсушить. Вообще резать картошку соломкой то еще медитативное
занятие, скажу я вам… Не успел оглянуться, как ее оказалось аж на
две сковороды. Ну и ладно, сегодня нажарим, завтра доедим. А еще с
Эйлин оказалось удивительно хорошо молчать. Я оценил.
На сковороде аппетитно скворчал лучок с кусочками бекона, я
засыпал в эту красоту первую порцию нашего «второго хлеба» и даже
успел перевернуть и подсолить, как в прихожей что-то сбрякало и
мужской голос завопил:
— Эйлин!
Мать рванула было, но я успел ее опередить.
Папаня внушал. Мужик имел здоровенные кулаки, длинные руки,
трубный глас, нехорошее настроение и подозрительно принюхивался. А
еще он был довольно высокий и жилистый, так что я наконец поверил,
что это действительно отец моей тушки. И, недолго думая…
— Папа приехал! — облапил я мужика и быстро отскочил, пока тот
чего не придумал в ответ — выражение его лица мне совсем не
понравилось. Но упускать инициативу было жаль, а потому, пока
папаня не успел подобрать челюсть, его рот надо попробовать занять
чем-то однозначно приятным. В тему я, то есть мы с картошечкой
подсуетились.
— Как раз к ужину! — радостно провозгласил я и, схватив за
рукав, поволок еще не пришедшего в себя мужика на кухню, где тут же
усадил его за стол и навалил гору жареной картохи — как раз дошла.
Умница мать успела сунуть на сковороду еще и пару сосисок прежде,
чем снова впасть в ступор, так что я понял, что решение в целом
было верным. Хоть не особо и сомневался. Сытый муж и отец — это уже
вполовину не такая страшная беда. Я-то знаю.
Мистер Снейп сглотнул. Содержимое тарелки было в кои-то веки
завлекательным, что неожиданно и подозрительно, но голодный желудок
просто требовал приналечь. Тем более ведьменыш вот жрет, и ничего.
И он решился.
Ум-м… Жареная картошечка похрустывала на зубах, ароматы еды
витали по всему дому, а растерянность и злость на лице мужика
постепенно сменялись спокойствием и наконец удовлетворением.
— Пиво есть? — папаня прожевал очередную порцию и удовлетворенно
крякнул.
Ну что… пивко да под картошечку. Мужик ваще-то прав. Я
вздохнул.