- Да кто ж меня взял без опыта и стажа? – она удивленно подняла
брови, - А то ты не знаешь, как трудно устроиться, да еще и при
педколледжах в городе и моем возрасте. Молодым везде у нас дорога,
- пропела она весело, - и только старикам, как и мне, остается
только почет.
Они допили горячий напиток, скорее его так и надо называть
теперь, и вернулись к своим делам. И еще до самого вечера упрямо
работали, добывая камень и отметая крошки в сторону. Теперь у них
было достаточно материала для сложения первого в этом мире очага по
всем деревенским правилам. Так обещала Мотя.
- А вот если бы еще и трубу как-то сгондобить, то не пришлось бы
задыхаться от дыма, - качала она головой, - но пока и так сойдет.
Обещаю, что будет и тепло и удобно готовить и сушить одежду, если
надо. И даже рядом помыться.
Ниша, которую Гоша специально долбил, уже вырисовывалась, и
осталось немного работы, чтобы могла поместиться постель на двоих и
вдалеке от основного ложа, как сказал Гоша. Тося за пару дней
сплела несколько циновок из нарезанных прутьев. Сложив их друг на
друга, а затем, положив на них выделанную шкуру волка мехом наружу,
да еще прикрыв куском от медведя, получила очень даже отличную
супружескую постель, которую они тут же и опробовали, пока Мотя
ходила за хворостом. Ей Тося тоже сплела подложку и та приспособила
на нее остатки поролонового матраса и кусок от шкуры медведя.
- Вот повезло, что мишка попался такой большой, - усмехалась
Мотя, застилая себе спальный угол, - всем хватило. А матрасик-то
мне взамен мужичка. Согласны?
Гоша с Тосей смеялись, соглашаясь с ее словами.
Печь работала уже полностью и давала много тепла. Стены
нагревались и даже начала капать сверху вода и по стенам
образовались мокрые потеки. Спали уже полностью раздетыми и даже
пару раз мылись возле печи, поливая друг друга из ведер с теплой
водой. И еще стирали белье и сушили. Его не хватало, как и не
хватало другой одежды. Правда, дома, теперь они тАк называли своё
жилище, они уже не ходили в куртках, снимали их, тем самым оберегая
последнюю свою верхнюю одежду от грязи. Но пятна от крови и жира
все еще не отмылись, хотя женщины прилагали много усилий к
содержанию одежды в надлежащем виде: чистили, латали дыры, благо
было чем. А вот оторвавшуюся и потерянную где-то пуговицу от
бушлата Гоши почти «оплакивали», пока тот не рассердился, и не
выстругал им из прута продолговатую палочку с выемкой посередине.
От этой самодельной пуговицы были в восторге и попросили его
вырезать таких побольше. Гоша смеялся и, в свободное от основной
работы время, начал вырезать из прутов «пуговицы» и помогал Тосе
плести корзинки и подставки под миски, которые пришлись, кстати, на
каменном столе, который он также вырубил из стены под углом. Он был
небольшим, но там могли уместиться все трое, присаживаясь на такие
же камни, которые Гоша продолжал выбивать, уже в другом углу. Этими
камнями они делали стенку перед входом, типа небольшого закута,
обливая промежутки водой для закрепления и при том еще укрепляя ее
плетенками. Замерзая, лед крепко держал сооружение, а снаружи
прикопали под стенку снега. Получилось неплохо и пока все были
довольны: ветер перестал задувать напрямую, а зверю еще надо было
бы пролезть в узкий проход, сделанный на одного человека.