Ее преследователи? Первое что приходит в голову, и я бросаюсь туда.
Понимаю: это самоубийство – предстать безоружным перед ними, но она с оружием, которое даже не знает как держать в руках, такая же безоружная, как я!
Не могу оставить ее там с ними одну.
Пусть даже это будет последнее, что сделаю в жизни, но я попытаюсь разрулить ситуацию.
Подбегаю к дому.
Мила, заметив меня, с облегчением выдыхает.
В глаза сразу бросается, что она жутко нервничает, я и сам далеко не спокоен, но громко и твердо задаю вопрос чужакам:
– Что вам надо?
Один из мужчин поворачивается ко мне, другой не сводит глаз с девушки.
– Эта сумасшедшая стала стрелять, а мы просто попросили ее разрешение воспользоваться вашим колодцем.
Перевожу недоуменный взгляд на малышку: «Стала стрелять?!»
Значит, мне не послышалось.
Она не перестает удивлять меня.
– Это недоразумение, – как можно миролюбивей заявляю я. – Моя девушка обозналась и приняла вас за других людей. Пейте сколько хотите и уходите.
Подтверждая свои слова, подхожу к Миле и забираю ружье из ее дрожащих рук.
Мужчины переглядываются.
– Ладно. Только вбей в голову своей… девушке, что с оружием не шутят!
Киваю, а они, убрав стволы, разворачиваются и идут в сторону колодца.
Поворачиваюсь к взволнованной Миле и читаю в ее глазах миллион смешанных чувств – страх, облегчение, нежность…
Это малая толика того, что я вылавливаю, но главное, мне кажется: в них сияет, что-то похожее на восхищение и любовь.
Этого не может быть!
Ты выдаешь желаемое за действительное!
Она просто обрадовалась, что все хорошо закончилось!
Отмахиваюсь от надоедливых мыслей, притягиваю ее к себе и осознаю: я безумно счастлив от того, что казалось бы безнадежная ситуация решилась так просто.
Как я испугался за малышку!
И хоть мне не приятно признаваться, но эта ситуация подтвердила: она значит в моей жизни намного больше, чем хотелось бы.
– Я думала, что они…тебя… Я так боялась… за тебя … ты ушел в лес… А эти… и эти ружья… Я не знаю, как выстрелило мое…
Девчонка бессвязно бормочет и плачет на моем плече, а я глажу ее по голове, целую волосы и шепчу:
– Успокойся. Все уже хорошо. Это охотники.
Из обрывочных фраз понимаю только одно: она боялась за меня. Я не просто парень, удовлетворяющий сексуальные потребности, а тот, кто что-то значит для нее, и сколько бы я ни делал вид, что мне это неважно, это не так.