– Что сказать… Видимо, репутация вас
подводит, а не ведьма. Госпожа Блакли, как вам наверняка сообщили,
вообще только правду людям говорит, – высказалась я как бы между
прочим. Главарь сжал губы в линию
– Мариша, держи старуху при себе.
Чтобы тишина и про нас ни слова, ясно?
Я скептически на него посмотрела. Как
он себе представляет – «держать старуху»? Да ее даже цепь не
остановит, если уж кто-то не понравился, то это навсегда. А купцы
такие, да, верят моей ведьме как никому, потому что тоже получали и
знают, что за дело.
Но ссориться с магами нельзя, еще
проснется их природная мстительность – и все, пакуй гримуар с
Огюстом.
– Да что вы переживаете, у нас город
проездной, и этих купцов пруд пруди, еще найдете себе кого
поплешивее. И таких у нас хватает. – Я ободряюще похлопала его по
плечу. Он дернулся, перехватил ладонь и прошипел:
– Скажи старухе, что мы не нанимались
разгонять ее скуку, пусть дальше развлекается с местными, а про нас
забудет.
Он вышел, громко хлопнув дверью. А я
увидела, что на моей ладони лежит толстая серебряная монета и
отливает черным. Кажется, старуха доигралась, и Огюст ее не
спасет.
Три дня я не пускала старуху в город,
всеми силами привлекала к домашним делам. То настоек понаделать из
травок, то зелья сварить от ломоты в суставах, то разобрать старые
запасы склянок со всякой всячиной. Дела закончились, а энтузиазм
ведьмы только увеличился.
– Мариша, это безобразие! Что эти
наемники только себе позволяют! Я потомственная ведьма, да моя
прабабка таких в бараний рог скручивала, – распалялась она. Ну, не
знаю, может, прабабка все же была повыше, а то сложно скручивать в
рог кого-то, кому в прыжке до плеча не достаешь.
– Нет, как это называется! Они мне
монету возврата, а я им еще извинения должна принести! Много чести
для таких бандюг. – Старуха зло терла прилавок, который и так сиял.
– А я им покажу, этим магам недоразвитым, как с ведьмой тягаться.
Сейчас прочтем в гримуаре прабабки, как обходить возврат
заклинаний, и крышка этому магу с его шайкой.
Я спокойно расставляла склянки и уже
ничего не говорила. В первый день, когда я ей передала монету,
пыталась. Напомнила, что маг может не просто возврат нашего
заговора сделать, а усилить его во сто крат. И надо всего лишь
извиниться, тогда он монету заберет. За это я стала «пугливой
дурой», потом преобразилась в «мягкотелую тлю», «безвольную куклу»
и окончила жизнь «бревном, плывущим по течению». Правда, старуха,
окинув меня взглядом, тут же переименовала бревно в щепку.