— Надо на кровать. — Ага, — хрипло шепчет Игорь и дергает вверх мою юбку.
Огромная ладонь скользит по моим ягодицам. Трусики соскальзывают на пол.
— Так же нельзя, — шепчу я, — надо в кровать.
Нет, ну правда, кто делает это в коридоре? Я, конечно, не особо искушена в сексе. Мой максимум экстрима — в машине. И то не понравилось. А тут собственный коридор! Кошмар.
Слышится шелест.
Темные глаза смотрят мне в лицо. Взгляд будто в душу проникает. И наши губы вновь соприкасаются.
Меня подхватывают под ягодицы. Я тут же обнимаю мужчину ногами за талию. Поцелуи не прекращаются.
— Карамелька, меня заводит твоя правильность, но я так сильно тебя хочу, что до кровати не дотерплю, — шепчет Игорь.
Гладкая головка прижимается к влажным складкам. Я ерзаю на нем от нетерпения. Да в конце концов. Можно и попробовать что-то новенькое хоть раз в жизни.
Выгибаюсь и стону, когда он входит в меня. Слишком большой. Я задыхаюсь, но вдох мне дарит Игорь своим поцелуем. Ждет, пока я привыкну к его размеру. Потому что слишком долго не было секса. Слишком.
Темп он задает то медленный, то быстрый. Я вздрагиваю в его объятьях. То падаю, то возношусь от каждого толчка. От хриплого “карамелька”. Мне слишком хорошо. Ладно, я была не права. В коридоре это тоже можно делать. И не только там.
И потом говорить, что никакого кофе не было. Зато был мужчина рядом. Ага, этика, наставления. Я все нарушила за одну ночь. Но я знаю, что такие, как он, не перезванивают, не предлагают встречаться. Это всего лишь на один раз.
Полгода спустя
— Анна Владимировна, — слышится в трубке телефона довольный женский голос.
— Да, это я.
— Это Надежда Михайловна. Из “Кондитре”, — представляется она.
По телу пробегает холодок, хотя на улице плюс тридцать градусов, а я стою на балконе и развешиваю одежду.
— Здравствуйте, — говорю я, зажимая телефон между ухом и плечом. — Какими судьбами?
Цепляю футболку на веревку.
— Анечка, у нас скоро десять лет предприятию. И нам очень хочется, чтоб именно вы организовали праздник. Я слышала, что вы сейчас почти никого не берете, но очень нужно, — тараторит она в трубку.
Насколько я помню, от Надежды Михайловны просто так не скроешься. Она и мертвого поднимет, если надо будет для работы. С ней работает только одно – умри, но сделай.